Книга Квантовая любовь, страница 60 – Майк Чен

Мариана очнулась в послеоперационной палате. Глаза долго привыкали к ярко-белому свету и наконец стали различать очертания занавесок вокруг постели. Она пошевелила пальцами, медленно приходя в себя после наркоза. Из рук торчали какие-то трубки.

– Кофейку бы… – проговорила она, обращаясь неизвестно к кому.

Занавеска отодвинулась, и в палату заглянула Шэй.

– Очухалась, – произнесла она тихим, непривычно мягким голосом. – Ну вот, я же знала, что никакая травма не сломает мою девочку.

Вместо того чтобы воспрянуть духом в ответ на ласковые слова подруги, Мариана вдруг всем телом почувствовала боль, пульсирующую в левом колене.

– Боже мой! – страдая, застонала она.

– Ничего-ничего, зато представь себя в боевых шрамах. Как выйдешь на корт, все соперники разбегутся.

Шэй зашла в палату, и Мариана увидела у нее в руках небольшую сумку.

– Подарки принимаешь?

– Запасное колено, что ли?

– Почти угадала.

Подруга извлекла из сумки большой предмет, завернутый в папиросную бумагу. Перед глазами девушек предстал плюшевый медведь в белой уимблдонской форме, с вышитым фиолетово-зеленым логотипом на свитерке. В правой лапе у него была плюшевая ракетка. Мариана взяла медвежонка, а Шэй протянула ей открытку с подписями от всей команды: «Не ослабляй хватку! Скорейшей реабилитации!»

– Ребята из сборной организовали… с моей подачи. Поняла? С подачи.

Шэй сыпала теннисными каламбурами. Мариана стонала от смеха и боли.

– Все, хватит дурачиться. Моя карьера завершена.

– Глупости. Ничего не происходит до тех пор, пока что-нибудь не произойдет. Восстановишься в два счета. Как теннисный киборг.

Напористость подруги, иногда раздражавшая Мариану, теперь помогала лучше всяких лекарств.

– Почему ты не поехала с командой в Санта-Барбару?

– Ну что ты! Разве я тебя брошу?

– С таким отношением никогда не стать профи.

Мариана не шутила: у Шэй всегда было больше шансов попасть в профессиональный спорт, чем у нее самой. После летних турниров она вошла в мировой рейтинг Женской теннисной ассоциации и несколько недель держалась где-то в самом хвосте.

– Не говори ерунды, дружок. Я и тебя вылечу, и профессионалом стану. И степень магистра теоретической физики получу. Весь мир будет в моих руках! – заявила Шэй.

Она с важным видом сплела пальцы и, откинув голову, во весь голос захохотала, рискуя разбудить пациентов в другом конце коридора.

– Серьезно, – смеялась она, – я в жизни еще не встречала ни одного правила, которое нельзя было бы нарушить. Обещаю тебе, что уже в следующем году буду выступать на Уимблдоне. Да-да, на Центральном корте… Вот как этот медведь.

Конечно, никому из них так и не удалось попасть в профессиональный теннис. Они не побывали на Центральном корте даже в качестве туристов.

Мариана мысленно отругала себя за то, что не взяла в Лондон фотографию Шэй. Она подняла голову, глядя куда-то вверх, за выдвижной потолок.

– Извините, – произнес чей-то голос.

Перед ними опять стоял тот вежливый, расторопный мужчина, который показывал им клуб. Он привез с собой тележку с теннисными ракетками и целой корзиной мячей.

– Как ты все это устроил? – спросила Мариана у Картера.

– Кое-какие сбережения у меня были. Наследство от бабушки с дедушкой. Я обещал им, что не притронусь к деньгам, пока не найду, куда их вложить.