Онлайн книга «Здесь, сейчас и тогда»
|
Падма и Девин нахваливают рецепт Пенни. Пассивно-агрессивная Зои без конца напоминает всем и каждому, что она самый талантливый биохимик у себя в лаборатории, даром что моложе всех остальных. Софи рассказывает бесконечную историю о том, почему в детстве ее прозвали «пиковой дамой». Фария жалуется на новую технологию остановки роста волос. Столько шума… – Очень рад, что тебе уже лучше. Слышал нашу новую барабанщицу? Просто улет. Как Моцарт, Боуи и военный оркестр, вместе взятые. Когда будет концерт, занесем тебя в список гостей. Приходи. – Рост, конечно, остановили, но подстригли слишком коротко, и теперь мне целый год ходить с этой прической. – Джозеф Марло? Однозначно лучший игрок в лиге. Непревзойденная точность пасов. Видел вчерашнюю игру? Лязганье столовых приборов, звон посуды, громкие голоса, подогретые спиртным, аплодисменты невпопад и смех по любому поводу. Улыбки и кивки, предназначенные Кину. – Сами подумайте, чего еще ожидать в наше время? – Они необучаемые, честное слово. – Видал? Коронная вещь, просто коронная! Предполагалось, что все эти люди помогут Кину почувствовать себя дома, в уюте и благости, но в ответ на подобный натиск внутренние барьеры только росли и укреплялись. Освин пробурчал «не пора ли выпить» или нечто в том же духе, а затем удалился, и Кин закрыл глаза. Ничего не видать. Благодатная пустота за смеженными веками. Но мозги продолжали кипеть, обрабатывая каждый звук. Нытье. Напряженность. Накал эмоций. Все это обжигало душу так, что Кину хотелось крикнуть: «В мире и без того хватает скорбей!» В памяти вспыхнул образ, ностальгический и невыносимо грустный. Осень тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Веранда родительского дома Хезер в Сан-Диего. До свадьбы несколько месяцев. На столе стопка приглашений, и в каждом опечатка: перепутали две гласные в названии отеля. Телефон размером с кирпич, полностью выдвинутая металлическая антенна, горячая батарейка после часа безрезультатных переговоров с типографией, спор на повышенных тонах над блюдом печенья с шоколадной крошкой. Отец Хезер – его звали Дон – прошел мимо, скрестив руки на груди. Вид у него был самый неприветливый – фамильная черта, неплохо послужившая карьере дочери. В его присутствии все замирало. Он поправил очки, сползшие на кончик носа, поднял седые брови и сухо произнес что-то вроде: «Вот скоро поженитесь и тогда поймете, что выросли из детских забот вроде планирования свадьбы». Хезер сказала, чтобы Кин не обращал на него внимания, что папа просто ждет, когда они освободят телефон, чтобы выйти в сеть и проверить электронную почту. Но эти слова засели в голове так крепко, что вспомнились Кину даже по прошествии многих лет и целым веком позже. Жизнь с Хезер и Мирандой была прекрасной, простой и упорядоченной. Они ходили на работу, Миранда в школу. Они радовались при встрече и грустили при расставании, поскольку были родными, и ничто иное не имело значения. Но теперь, среди людей, которых Кин в свое время называл друзьями, приятелями, коллегами, с кем делился всеми достижениями и неудачами, пока не познакомился с Хезер, реальность безжалостно хлестала его по лицу. Может, дело не в возрасте. И не в родительстве. Не в путешествиях во времени, не в погонях за преступниками. Может, Дон был прав. |