Книга Здесь, сейчас и тогда, страница 64 – Майк Чен

Сегодняшний ужин был во многом скопирован с той вечеринки. Тот же список гостей. Та же шумная атмосфера в гостиной. Но изменился сам Кин, и об этом не знал никто, кроме Маркуса.

– Нервничаешь? – схватила его за руку Пенни, когда начали собираться гости.

Кин повернулся к ней. За ободряющим кивком и самоуверенной улыбкой Пенни читалось волнение.

– Милая, это я должен был задать такой вопрос.

– Просто хочется, чтобы все прошло гладко.

– Все без ума от твоих вечеринок. О них слагают легенды.

– Я не об этом, – сказала Пенни, пожимая Кину ладонь, и ногти впились ему в кожу. – Я о тебе. Ты видишь этих людей впервые после несчастного случая. Хочу, чтобы тебе было комфортно… – Она сверкнула огромными глазами. – …чтобы ты был счастлив.

– Я тоже, – кивнул Кин и запечатлел на губах Пенни вежливый поцелуй.

– Вот и хорошо.

Она набрала полную грудь воздуха, когда раздался дверной звонок, и Кин напомнил себе, что неплохо бы улыбнуться. В ожидании этого ужина он весь день был на нервах. Но даже представить не мог, каково это – снова увидеть так называемых друзей.

– Открыть входную дверь.

Дверь пискнула в знак подтверждения команды и скользнула в сторону.

– А вот и вы! Проходите.

Кин жестом пригласил гостей в дом, а заодно как следует рассмотрел первую пару.

Падма. Давняя сотрудница Пенни. Широкая улыбка и пустые глаза. Взгляд напряженный. С глубоким вздохом раскрыла руки для объятий.

Ее парень Девин. Лет на десять старше Падмы. В блестящей физической форме, троеборец, глубокие морщины от пребывания на солнце. Долю секунды он пристально смотрел на Кина, а затем тоже обнял его.

Кин напомнил себе, что этого следовало ожидать, и, отключив режим спецагента, ответил отрепетированным смешком, когда Падма сказала:

– Не знаю, о чем говорит Пенни, но ты вообще не изменился. Непременно оставь очки. Это же коронное ретро.

– Спасибо, ценю, – поблагодарил Кин и взял у них верхнюю одежду, – но лучше говорите как есть. Я не обижусь.

– Да ладно тебе, – произнес Девин с такой мягкостью, будто намеревался его утешить. – Главное – здоровье, остальное приложится. Чем это так вкусно пахнет?

С Пенни они поздоровались уже обычным тоном, отпуская замечания о прекрасном аромате и восхитительных рецептах.

Снова звонок. За открывшейся дверью стояли новые гости. За спиной у них маячил Маркус.

Преувеличенно радостные приветствия, осторожные похлопывания по спине – такие аккуратные, будто все опасались, что от нормальных крепких объятий Кин переломится пополам. В отличие от других гостей, Маркус лишь кивнул. На его физиономии отразилось сочувствие, но иного толка. Снова знакомые лица. Все больше гостей. Некоторые идут к столу с выпивкой, другие к закускам.

Пенни с братом обменялись формальным поцелуем в щеку.

– Прошу прощения, – сказал Маркус. – Бенджамин приболел. Сегодня с ним остался Инек.

Он повертел головой, внимательно оглядывая комнату, и спросил:

– А где мама с папой? Еще не нагрянули?

– Их не будет, – ответила Пенни.

Она расправила плечи, и ее губы изогнулись так, будто она изнутри закусила щеку.

– Сказали, что не приедут?

– Я их не приглашала. Этот праздник для нас, а не для них. Ты же знаешь, что они устроили бы. Стали бы придираться к мелочам и сыпать сомнительными комплиментами. Эта вечеринка для нас обоих, – кивнула она на Кина, – и я не позволю, чтобы они перетянули одеяло на себя.