Книга В расчете на любовь, страница 37 – Марианна Красовская

Яркие полосатые халаты и такие нужные мне простыни уже не радовали. Я забрала Ника, по дороге домой смиренно слушала его восторженную болтовню, а дома, сославшись на усталость, спряталась в своей спальне — в первую очередь от Туманова. Хорошо, конечно, что он всегда поблизости. Хоть какая-то, но защита. Только б он ни о чем не догадался! К счастью, дознаватель не умел читать мысли и допрашивать меня не поспешил.

Что же мне делать? И почему во мне тлеет стремление увидеть Ратмира вновь? Ох, эти его поцелуи! Я ведь с самого первого дня желала его даже больше, чем Анатоля. Хотя Анатоля я любила три долгих года, а с Ратмиром познакомилась в ресторане придорожной гостиницы.

Хоть бы Долохов приехал, что ли! Он — лицо, почти не причастное к тем неприятным событиям. И у него можно будет попросить совета и, быть может, защиты. Я, конечно, Казимира Федотыча не люблю и побаиваюсь, да и он считает меня вертихвосткой (вполне заслуженно, кстати), но мужчина он надежный и, что самое главное, молчаливый. Если я попрошу никому не говорить, то он меня не выдаст.

Дожили! Я до того растеряна, что готова обратиться к угрюмому медведю, который запретил своей жене со мной общаться! Будь проклят этот Снежин! Надо же было ему все испортить!

Запретив себе думать о неприятных вещах перед сном, я погасила светильники. Скрипнула дверь, зашуршала одежда. Ник боялся спать один и уже не первый раз приходил в мою постель. Я не спешила его прогонять — это ж будет очередной скандал, рев, крики. Но и поощрять такое поведение не собиралась, и поэтому притворилась, что крепко сплю. А он лег с краешку и сразу же засопел. Я укрыла его одеялом и тоже закрыла глаза. На этот раз присутствие сына было даже кстати. Во сне я гордо отказала Ратмиру в любовных утехах, ведь в моей постели — ребенок! Это аморально, в конце концов! Вон из моих снов! За кого ты меня принимаешь⁈ Я, может быть, и не самая хорошая мать, но сын мне очень дорог, и я не променяю его даже на самого распрекрасного в мире мужчину.

— Нет, нет, я зайду попозже, не нужно ее будить! — Этот голос я услышала ближе к обеду и чрезвычайно обрадовалась. — Ну, от кофе, пожалуй, не откажусь.

Барги! Да это ответ на все мои сомнения! Вот кто мне нужен! Накинув один из новых полосатых халатов, я крутанулась перед зеркалом, убедившись, что выгляжу почти пристойно. Ну и что, что вырез на груди довольно рискован? И щиколотки обнажены. Но ведь это почти пеньюар, а значит, все в рамках приличий. И, склонившись через перила, прокричала:

— Андрэс, я сейчас спущусь! Никуда не уходите.

Святые небеса, прошла всего пара недель, как я покинула государев дворец, а все условности уже выветрились из моей головы! Ну и ладно, это же Барги! Он меня никогда не осуждал!

Снова вернулась к зеркалу, покусала губы, пощипала щеки, заплела кудри в небрежную косу, сунула ноги в тапочки на каблучке. Хотелось выглядеть красавицей, но этакой домашней, простой, без фанаберий. И бежать никуда не нужно, не хватало еще, чтобы он подумал, что я по нему скучала!

Нисколько не скучала, даже почти не вспоминала о нем.

— Как всегда великолепна! — встретил меня белозубой улыбкой икшарский князь, и я искренне улыбнулась в ответ.

— Вы тоже чрезвычайно хороши собой, Андрэс! — вернула ему комплимент я. Почти и не лукавила: ох уж эти его усы! И профиль мне нравится, и нос его орлиный.