Книга Нарисую себе счастье, страница 59 – Марианна Красовская

— Ну, давай мыть волосы! И не спорь!

Я и не спорила, уже смирившись с горьким позором. Покорно позволила намылить себе голову, стойко вытерпела опрокинутый на голову кувшин.

— Все, вылезай. На вот, закутайся.

И эта несносная женщина ловко завернула меня в халат Казимира.

— Ой, тощая какая! Но грудь красивая очень.

— Спа… спасибо? — неуверенно пробормотала я, переминаясь с ноги на ногу. Капли с волос противно холодили шею.

— Пошли, пошли!

Казимир сидел на постели без рубашки и смотрел на меня, мокрую и дрожащую… странно смотрел. Равнодушно совершенно, даже с некоторым недоумением: что в его спальне забыла эта тощая облезлая выдра?

— У твоей жены очень красивая грудь! — громко объявила Ольга.

Щеки у меня вспыхнули огнем, а Казимир тут же очухался и перестал изображать из себя деревянного истукана.

— Марк тебя плохому учит! — прогудел он сердито. Вскочил, схватил со стула рубашку и судорожно натянул на себя.

Жаль, я не успела толком рассмотреть крепкое волосатое тело и бугристые плечи.

— Это я его плохому учу, — фыркнула Ольга. — А меня, в свою очередь, учит плохому Альмира Белянская.

— Ты все еще водишься с этой… ш-ш-ш… разведенной женщиной?

— О да. Она прекрасна. Я и Марушку с ней познакомлю.

— Ольга!

— Казимир! Иди в ванную и не мешай нам наряжаться!

— Халат мой верните.

— Он мокрый, — пискнула я, сжимая толстые мохнатые отвороты. Словно боялась, что он стащит его прямо сейчас. Или желая этого.

— Лучше, чем ничего.

— Переживешь.

Выразительно закатив глаза, Долохов проследовал в ванную комнату, и ему даже хватило выдержки не хлопать дверью. Зашумела вновь вода.

— Сорочка, панталоны, чулки!

Я быстро надела все, что предложила Ольга. Потом мы еще раз взглянули на платья и решительно ткнули пальцем в синий бархат. Уж очень цвет был хорош.

К тому моменту, как Казимир вышел из уборной, замотанный в простынь, я уже была готова к выходу. Ольга колдовала над влажными кудрями и удивленно бормотала:

— Какие послушные у тебя волосы. Одно удовольствие их расчесывать. Тебе очень идет короткая стрижка. Мир, взгляни, хороша?

И развернула меня к полуголому мужчине, нисколько не смущаясь.

— Хороша, — коротко ответил Казимир, оглядывая меня с ног до головы.

— Там кувшин с отваром на тумбочке, — напомнила я, подмечая его покрасневшие скулы и помутневший взгляд. — Выпей.

— О да, не помешает, — пробормотал Долохов. — Оля, выйди. Мне одеться нужно.

На этот раз сестрица спорить не стала, молча вышла, а я за ней следом. Хотя предпочла бы остаться. Ну, или хоть в замочную скважину подглядеть. Жаль, Ольга не поймет.

— Он такой милый, когда ворчит, — усмехнулась моя новая родственница, подхватывая меня под руку. — Будь с ним осторожна. Не позволяй командовать.

— Я осторожна, — убедительно соврала я, бросая грустный взгляд на закрывшуюся дверь.

— Мир — ужасный тиран. Он часто берегов совсем не видит.

— Я заметила.

— Но ты не бойся давать ему отпор. Так даже лучше. Он совершенно невыносим, когда ему скучно. А ты с самого начала его веселила.

— Это он так сказал? — шмыгнула носом я.

Конечно, я же как скоморох. Только на потеху и гожусь.

— Да я и сама вижу. Он рядом с тобой все время улыбается. Я так рада, что он женился! Так, а это у нас что такое!

Она вдруг вытянулась и даже на цыпочки приподнялась. Я проследила за ее взглядом и усмехнулась: матушка в холле смахивала несуществующую пыль с тяжелых медных ваз.