Книга Любовь по расчету, страница 28 – Марианна Красовская

Теперь я мечтала как можно быстрее добраться до своего дома. В конце концов, сейчас белый день, наш незваный родственник должен быть на учебе… И почему я раньше не подумала о таком раскладе? Вероятно, была слишком обижена. Но теперь вдруг заметила, что Марк гораздо мягче и покладистее по утрам, после сладкой ночи. Он не ворчит, не хмурится, смотрит на меня с нежностью. Я буду круглой дурой, не воспользовавшись столь действенным оружием!

Олесь, ты очень скоро уберешься из моего дома! Я все для этого сделаю.

Но к боевым действиям я даже приступить не успела, этот дурачок сделал все сам. Когда мы вышли из экипажа, я с удивлением увидела на куцей лужайке возле дома, по недоразумению называемой в городе садом, несколько разбитых бутылок. А из окон раздавались вопли, звуки музыки и громкий смех.

Хвала небесам, я не оставляла денег и чековую книжку, везде таская их с собой в ридикюле!

Мне впервые довелось видеть Марка в ярости. Он весь побелел, сдвинул брови, наклонил голову и как бык ринулся к дверям.

— Олесь! — рявкнул он, врываясь в дом. — Негодный мальчишка! Что ты себе позволяешь?

Я тихонько прокралась следом, попросив кучера задержаться. Зрелище было пренеприятнейшее. Везде стояли бутылки. На моем новом диване, задрав ноги, валялось незнакомое полураздетое тело без обуви. Еще одно тело сопело на стуле возле окна. Из нашей с Марком спальни доносились женские визги и стоны. Что ж, думаю, теперь супруг позволит мне поменять кровать.

Олесь нашелся на кухне. Он сидел за столом и жадно пожирал какое-то варево из горшочка. На полу стояло две большие корзины с салфетками тускло-оливкового цвета. Из «Хромого петуха», не иначе. Не ресторан, но и не самый дешевый трактир. Кормят там вкусно. Одна корзина была совершенно пуста, а другая даже не тронута.

— Олесь!

— М-марк! — братец расплылся в пьяной улыбке. — А ты уже вернулся, да? Я тут твой… ик… развод отмечаю. Приданое ведь при разводе тебе останется? Это ты ловко придумал жениться на богатой наследнице! И покувыркался с ней, и денежки заполучил.

Хрясь — и от увесистой оплеухи Олесь грохнулся со стула.

— Вон из моего дома, — очень тихо приказал Марк.

— Ну нет! — вмешалась я. — Как это «вон»? Пусть сначала бутылки уберет и полы помоет. И баб из спальни выпроводит. Я за этими свиньями убирать ничего не буду!

Марк удивленно на меня поглядел, а я пожала плечами и заглянула в корзину, с радостью обнаружив там целую жареную курицу и завернутый в салфетку пирог.

— Ты мне жуб выбил, — прошипел с пола Олесь.

— Не ври, я знаю, куда бить. Если хочешь, могу еще руку сломать. Потом починю. Может быть, — устало ответил Марк. — Ольга права. Или ты выкинешь своих дружков сам, или это сделаю я.

И снова пришлось вмешаться.

— Лучше «шальварщиков» позвать. Скажем, что в нашем доме разбойничали незнакомцы.

— Это мои друзья-студенты! — возмутился Олесь.

— Были студенты, — отрезала я. — За поломанную мебель и устроенную тут оргию вас всех выкинут из университета. Уж поверь, голова с такими бесполезными мальчишками церемониться не будет. Тем более, что его дочь — моя лучшая подруга. Пойдете улицы подметать или в армию служить. Когда вас из участка выпустят.

— Не надо шальварщиков, — мигом протрезвел Олесь. — Я сейчас все сделаю.

— Мы вернемся через час, — строго сказала я, подхватывая корзину. — Любимый мой супруг, не желаете ли заглянуть в гости к Альмире? Мне кажется, у вас к ней были вопросы.