Книга Про ведьм и ослов, страница 17 – Марианна Красовская

— Сон — это меньшее, что меня сейчас волнует.

— А что тебя волнует?

— Ты. Только ты.

Такой ответ я и желала услышать.

Хорошо, что темно. Я, наверное, не готова пока открыться полностью. Все же тело уже не как у юной девушки, хотя грех жаловаться, оно однозначно лучше, чем было в прошлом. Ну и я прекрасно знала, что набрать лишний вес легко, а избавиться от него потом почти невозможно. Поэтому старалась много гулять и не есть сладкое. И все равно застеснялась. Это потому, что я Туманова не люблю. В постель я его заманила с холодной головой.

Словно в противовес моей холодности, он был совершенно раскован. Тут же захватил в плен мои ладони, покрыв их поцелуями, нашёл и губы, и скулы, и шею. Георг не спешил. Я даже расслабилась, обнимая его за плечи и скользя пальцами по гладкой спине. Мне нравилась его основательность. А ещё он знал, что делает. Трогал, гладил, пробовал на вкус.

— Так тебе хорошо? — спрашивал он. — А так?

Мне было хорошо. Я зажимала руками рот, чтобы не стонать в голос, я прогибалась под его ладонями, я дрожала в его объятиях.

— А тебе как хорошо? — шептала я.

— Рано, — отвечал он. — Потом. Успеем.

Не успели. Я просто вырубилась в его руках. Как неловко!

Утром недовольный Август высказал мне:

— Если ты собираешься спать с Тумановым, выдай ему ключи. Мне вот делать больше нечего, как запирать за ним с утра двери.

— Прости, — страшно смутилась я. — Я больше не буду.

— Глупости. Ты взрослая женщина, вдова, делай как знаешь. Я тебя точно судить не стану.

— Почему? — растерялась я.

— Каждый хочет любви, матушка-ведьма. Замуж ты, понятно, не пойдёшь больше, в этом нет никакого смысла. Но в любви нет ничего дурного.

— Ты не злишься?

— Злюсь. Но если ты будешь счастлива, то кто я такой, чтобы тебе мешать?

— Мой сын?

— Ну да. Отрезанный ломоть. Рано или поздно я сам женюсь. И что тебе, одной оставаться? Я ведь не буду вечно за твою юбку держаться. А Туманов — мужик надёжный, при должности, при деньгах. Он тебя и сам не обидит, и от всех на свете защитит.

Я покачала головой. Кажется, я как-то не так воспитала сына. И когда я успела вложить в него свою «испорченную» мораль? Но его одобрение существенно подняло мое настроение. Хорошо. Можно не прятаться. Только я все равно не могу так. Лучше я буду сама у Георга ночевать, наверное.

Блин! Сложно.

***

— Мать, до утра меня не жди. Я у друга заночую.

— Нет, Август, так дело не пойдёт.

— Ладно. У девушки, но я тебе этого не говорил, ты ничего не знаешь.

— Август Хмельной, какая девушка до свадьбы? Я тебя…

— Что, выпорешь? — ухмыляется.

— В полицию сдам, — хмуро отвечаю придурку. — Нельзя спать с девочками до свадьбы. Потом тебе отец ее голову оторвёт, а я ещё добавлю.

— Я осторожно.

— Рехнулся? Я запрещаю, слышишь?

— Ну мам!

— Не мамкай. Хочешь секса — женись.

— Так ты не против? Я думал, что ты не позволишь.

— Август, ты осел.

— Ладно, ладно, матушка-ведьма. Остаюсь дома.

Мальчик вырос. Жениться? Да ему и двадцати нет! Какая глупость! Зачем портить себе жизнь так рано? И ладно б любовь была неземная, так нет, просто плотские желания. То он вокруг дочки булочника крутится, то письма девчонке трактирщика Верьева пишет. Сейчас вон хотел на ночь к кому-то податься. Может, и в самом деле попросить Георга с ним поговорить? Как мужчину с мужчиной. Я ведь все равно нужных слов не найду, да и как мне сына ругать, если сама дурной пример подаю?