Книга Про ведьм и ослов, страница 18 – Марианна Красовская

Георг сумел меня удивить. Любовником он оказался очень внимательным и нежным. И откуда только у него такие познания в женской физиологии? А ещё с ним было интересно. Он умел и смешить меня, и быть серьёзным. Рассказывал про свою работу, всегда интересовался, как прошёл мой день. Вот только замуж больше не звал, а я все-таки ждала. Не потому, что хотела. Отказала бы.  Просто… а вдруг он меня любит?

Сейчас он был в отъезде. По тайному делу Ковальчика уехал в столицу на три недели. Я скучала. Вот уж не думала, что мне так будет его не хватать! Я привыкла и к тёплым рукам, и к утренним поцелуям, даже вставала теперь в несусветную рань, чтобы сварить ему кофе перед рабочим днём. Привыкла обсуждать с ним городские сплетни, привыкла к подаркам, что и говорить. Знала, что Георг непременно привезёт мне из столицы какую-нибудь диковинку. Этот мужчина умел быть щедрым, и это мне тоже нравилось.

А вот что не нравилось, так это недомогание по утрам. Я отчаянно гнала от себя подозрения, но когда меня в очередной раз стошнило (хвала небесам, Август ничего не замечал пока!), пришлось признать: нужно к врачу.

Разумеется, к лучшему, а лучшим у нас нынче слыл княжич Синегорский. То есть княжичем его никто не звал, звали мужем ювелирши чаще. Потому что его супруга Милана мало что по городу в мужских портках щеголяла, так ещё и единственная женщина-мастер была. И князь Озеров с ней как с равной обращался. На фоне этой девицы выдающейся наглости (это бабы судачили, не я, я-то ей искренне восхищалась) муж-княжич-целитель был не самым популярным поводом для сплетен. Но, конечно, его любили: за северную обходительность, за безукоризненную вежливость, за талант и ещё за то, что он никогда и никому не рассказывал, что происходит за дверями его кабинета. В отличие, кстати, от остальных лекарей.

Поэтому я пошла именно к Синегорскому.

Мальчишка ведь совсем! Длинный, тощий, с обаятельнейшей улыбкой. Светится настоящей, искренней доброжелательностью. Мне он понравился.

— Госпожа Хмельная, что вас беспокоит?

— Тошнота по утрам, слабость, головокружение, — мрачно отвечаю я, прекрасно понимая, что беспокоит меня совсем не самочувствие.

— О! — он пытается сохранить серьёзность. Не дурак же, тоже все понял. — И когда были последние женские недомогания?

— Два месяца назад, — признаюсь я.

— Вам нужна помощь? — неожиданно задаёт он вопрос, осторожно ощупывая мой живот через одежду серебряными палочками.

— Помощь? — я задумываюсь. — Вы можете меня порадовать и сказать, что я просто чем-то отравилась.

— Увы, не могу. Вы в положении. Да ведь вы и сами догадались уже, да?

Я судорожно выдохнула и закрыла лицо руками. Черт-черт-черт! Мне конец.

— Отец ребёнка будет не рад?

— Понятия не имею. Наверное, рад. Или нет. Не знаю!

— М-м-м… боюсь, мой батюшка как-то не так поймёт, если я приглашу вас погостить в его замке годик-другой.

— Что? — я вытаращилась на него с изумлением.

— Не обращайте внимания, это наша семейная шутка. Моя жена бы оценила. Вы не замужем. Люди осудят.

— Я знаю.

— Избавить вас от ребёнка не рискнёт ни один лекарь. Это запрещено.

— Я знаю.

— Скажите мне, это плод насилия? Может, стоит сообщить в полицию?

— Нет, — нехотя ответила я. — Я просто была неосторожна. А в полицию я сообщу. Полиция непременно узнает.