Книга Арестантка: Тюрьма Рая, страница 73 – Нина Вайшен

— Мир во тьме, на сердце лёд, — начал я, и глаза Алисии стали шире.

Да, даже Кали нравилось, как я пою. Хотя она никогда не говорила это вслух. Я видел это в глазах. Как сейчас вот видел, что мой голос и Алисию не оставляет равнодушной.

— Ты с другим ушла. Смотрю вам вслед, — протянул я дальше.

Алисии навернулись на глаза слезы, и она снова отвернулась от меня.

— Я так плохо пою, что ты плачешь? — спросил я.

— Нет. У вас прекрасный голос, — сдавленно процедила она.

— Точно? А мне кажется, что не очень…

— Приятный голос. Песня просто слишком грустная, — ответила она.

— Прости, мне сейчас грустно, весёлые песни как-то не идут… — вполне честно сказал я.

Алисия вытерла слезы, но всё ещё на меня не смотрела.

— Почему вам грустно?

— Женщина, которую я любил, — голос у меня дрогнул, всё-таки часть меня не могла смириться. — Она… погибла.

Сказав это, я встал с кресла. Подскочил просто. В груди стало больно, а во рту пересохло так, будто там пустыня. Я принялся искать глазами кулер с водой. К счастью, он здесь был.

— Очень грустно, — вздохнула Алисия. — Но… девушка… значит, она не успела стать вашей женой?

— А она и никогда не хотела, — я мрачно улыбнулся, делая глоток воды из стакана.

— Вы, колонисты, совсем не чтите брак, — как-то обиженно выпалила она.

— Хм… было бы на него время, — я протянул Алисии стакан.

Она несколько мгновений колебалась, а затем взяла. Рука у неё была изящная, с накрашенными прозрачным лаком ногтями.

— Спасибо, — кивнула она. — А на что колонисты тратят время? На грабежи?

Я смотрел на неё, не отвечая. Твою мать, я же совсем забыл, с кем говорю. Трой рассказывал, что она дочь министра финансов. Из самого привилегированного класса. Принцесса в самом прямом смысле этого слова. Что она знает о колонистах?

Явно ничего хорошего. Грабители, убийцы сосланные на Альфа Центавра. Алисия немного напряглась от моего молчания. Поежилась. Сделала глоток воды из стакана. А я всё не знал, что ей сказать. В сердце жгло. Конечно, для такой, как Алисия, и Кали всего лишь не имеющая значение террористка, грабительница.

Вряд ли эта крошка испытала хотя бы толику сочувствия, когда я сказал, что моя девушка умерла.

— На выживание, — небрежно бросил я. — На остальное не остаётся времени.

— Как долго вы пробудете в моей каюте? — спросила Алисия, меняя тему.

— Как только пойму, что ты не исполнишь свою задумку, — на этот раз я посмотрел в угол пристально, чтобы она чётко поняла.

— А разве вам есть до этого дело? — мягко, совсем без вызова, спросила она. — Меня заменили. Какой-то бешеной фурией. Меня же просто выброслили. Как ненужную вещь. До которой никому нет дела.

— Слушай, какая разница, есть кому-то дело или нет? Отставить эти разговоры, — я ощутил, что меня чуть кольнуло раздражение.

Колонисты страдают за каждый будущий вдох. А Алисия вот бросается жизнью, потому что её заменили. Кали меня тоже бросила, перед тем, как умереть. А появись у Кали другой… я бы скорее разозлился, чем страдал. Дал бы этому другому в морду. Один раз. Для приличия.

Алисия просто смотрела на меня, а потом укрылась одеялом с головой. Наверное, она плакала. Только очень тихо. А я быстро расстегнул броню и, оставив её на кресле, подошёл к кровати и сел рядом. Алисия и не шелохнулась. Может, испугалась. И я сгрёб эту одеяльную мумию в объятия. Она попыталась сопротивляться, но куда уж там. Эта девушка была слабенькой, как ребёнок. До Кали или даже до Принс, ей было далеко. Держал я Алисию крепко, прижимая к груди.