Книга Отбор истинных! Оборотень ищет, принцесса бежит, страница 50 – Кира Иствуд

Я пытаюсь прорваться к ней, но меня оттесняют.

– Это моя сестра! Помогите ей!

– Не переживай. Ей помогут, – говорит один из мужчин. Молодой оборотень-волк с разноцветными глазами. Он показывает на берег, и я вижу, что к нам бежит крупная рыжая рысь.

У неё уши с кисточками и широкие лапы, мышцы перекатываются под пятнистой шкурой. Прямо на ходу она превращается в девушку, одежда появляется сразу с человеческой формой.

Это Виктория! А над её головой кружит алмазная птица.

В отличие от меня, Викторию сразу пропускают. Она бросает полный тревоги взгляд на сипящего Джареда, а затем падает на колени перед Нанетт. Трогает её лоб, берёт за руку, прикладывает ладони к её груди. Прикрывает глаза и начинает что-то шептать.

Нет… скорее напевать тихую, завораживающую песню на незнакомом языке. От рук Виктории начинает исходить тёплый солнечный свет. Он ласкает мою озябшую кожу, согревает уставшее сердце, успокаивает душу. Свет растекается во все стороны мягкой волной.

“Это и есть белая магия”, – понимаю я.

На лицах мужчин умиротворение, будто они вдруг оказались дома у семейного очага. Джаред находит меня глазами. Я улыбаюсь уголками губ, и снова с волнением смотрю на сестру. Она всё ещё не шевелится…

– С ней всё будет хорошо, – шепчет Джаред, подойдя ближе.

Я обнимаю себя руками, а он осторожно касается моего плеча.

От этого прикосновения тело опаляет магическим теплом, из одежды уходит влага. Через секунду платье снова сухое.

– Спасибо, – шепчу слабыми губами.

– Я задолжал, – тихо откликается он.

И тут вдруг Нанетт выгибается, а потом начинает кашлять, выплёвывая воду. Виктория помогает ей перевернуться набок.

От облегчения я закрываю лицо руками. Жива… жива…

Виктория колдует над сестрой ещё минут десять, Джаред магией высушивает ей одежду, и только затем мне позволяют подойти.

Нанетт сидит, скукожившись, будто одинокий воробушек. Отводит взгляд, виновато хлюпает красным носом и сипло шепчет:

– Если ты меня ненавидишь, Николь, я пойму… пойму…

Я зажмуриваюсь, а потом опускаюсь коленями на лёд и изо всех сил обнимаю мою глупую сестричку. Она цепляется за мою спину слабыми пальцами и плачет, как ребёнок, навзрыд.

– Про-прости меня Николь! – бормочет она между всхлипами. – Я больше никогда в тебе не усомнюсь. Никогда! Я такой ерунды наговорила! Я очень тебя люблю! Я такая дура!

Я прижимаю её крепче. От пережитого до сих пор потряхивает, клешни страха лишь теперь потихоньку разжимают хватку. Сердце возвращается в прежний ритм.

– Я знаю, знаю, – шепчу. – Для меня главное, что ты в порядке, Нанетт. Главное, что жива и здорова! А остальное неважно.

– Ты спасла меня.

– Я мало что сделала. Благодарить надо принца Джареда и леди Викторию.

– Да, ох… Но если бы не ты, я бы выпила то вино и сошла бы с ума как Мира, – шепчет сестра мне на ухо. – Если бы не ты… Но откуда ты узнала, что в бокале?

И правда, откуда…

– А сама как думаешь? – вопросом на вопрос отвечаю я.

– Мира странно себя вела, да? Слишком настойчиво всучивала мне именно тот бокал, поэтому?

– Верно, – соглашаюсь я, хватаясь за предоставленные варианты. С облегчением поглаживаю Нанетт по спине, по мягким кудряшкам, укачиваю как в детстве. Кролик в моей груди сворачивается в тугой усталый комок.

Руандовские охранники стоят рядом невозмутимыми стражами. Лунный свет отбрасывает на их лица суровые тени, обостряет скулы, опасным блеском отражается в глазах.