Книга Искупление варвара, страница 65 – Руби Диксон

— Люди… когда мы заболеваем, нас рвет или мы потеем. Корчим рожи. У меня был владелец, который… он подумал, что на это забавно смотреть. Он обманывал меня, давая мне хорошую еду в один день, а на следующий — что-нибудь плохое. — Я с трудом сглатываю, потому что все еще чувствую жжение в горле от тех дней, вкус рвоты на языке. Я хочу еще воды… но я также не хочу вырывать свою руку из успокаивающей ладони Бека.

Его большой палец снова поглаживает тыльную сторону моей ладони.

— Значит, ты ешь… только тогда, когда кто-то другой ест до тебя?

Я медленно киваю.

— В безопасности.

БЕК

От ее слов у меня такое чувство, будто мое сердце разрывается на части.

Кто мог такое сделать? Кто стал бы доводить женщину до тошноты только для того, чтобы посмотреть, как ее рвет? Давать ей плохую пищу, чтобы она заболела? Для меня это не имеет никакого смысла. Я этого совсем не понимаю, но я знаю, что Эл-ли не лжет. Ответ кроется в ее больших, затравленных глазах и слишком худом лице.

Я хочу прижать ее к себе и погладить по волосам. Моя пара была ранена в прошлом. Если она жила в месте, где даже еда была небезопасной… неудивительно, что она мне не доверяет. Неудивительно, что она боится есть. Неудивительно, что она смотрит на все с таким страхом в глазах.

И все же… это делает ее спокойную силу еще более замечательной. Конечно, она пыталась убежать. Я думаю о Тракане и его ошейнике, и у меня сводит живот. Я думаю о том, как я прыгнул на нее после охоты на са-кoхчка и прижал к земле, чтобы она могла получить свой кхай. Это было нужно… но увидит ли Эл-ли это таким образом?

Я провожу большим пальцем по тыльной стороне ее маленькой ладони. Такая мягкая. Такая хрупкая. Даже это маленькое прикосновение ощущается как подарок. Каждое произнесенное шепотом слово — сокровище.

Никто никогда больше не причинит вреда моей Эл-ли. Пока достаточно того, что она здесь, со мной. Мы не будем торопиться.

— Не хочешь чаю? — спрашиваю я ее. Когда она выглядит нерешительной, я встаю на ноги и достаю из рюкзака свою любимую костяную чашку, которую моя мама сделала для меня, когда я был еще комплектом. Это одна из немногих вещей, которые у меня остались от нее, и я никогда никому не позволял прикасаться к ней. Я наливаю в нее горячий чай, а затем подношу чашку к губам, делаю глоток, прежде чем предложить своей паре.

Она осторожно берет чашку из моих рук и подносит ее к своим губам. Ее глаза закрываются, и на лице отражается такое удовольствие, что это заставляет мой член набухать, несмотря на боль в груди.

— Вкусно? — спрашиваю я хриплым голосом. Увидев ее легкий кивок, я мысленно запоминаю смесь чайных листьев и решаю, что позабочусь о том, чтобы она пила это каждый день до конца своей жизни.

Эл-ли медленно допивает свой чай, и я снова наполняю ее чашку (предварительно сделав глоток сам). Бледность исчезла с ее щек, и они кажутся розовыми под слоем грязи. Сначала я подумал, что она грязная, потому что была неряшливой, но теперь я задаюсь вопросом. Не является ли грязь тем, чему она научилась из-за своего прошлого? Другие люди быстро пользуются преимуществами купания, но Эл-ли этого не делает. Я клянусь выяснить, но это займет больше времени. И я не буду торопить ее. У нее может быть столько времени, сколько ей нужно, моей милой паре.