Книга Сердце варвара, страница 5 – Руби Диксон

Я фыркаю. Моя мать нянчится со мной, как будто я привередливый комплект.

— Это копье. Конечно, они не смогут помешать мне делать оружие, если мне не разрешат участвовать в охоте.

— Я подозреваю, что тебе скоро разрешат, — говорит мой брат. — Для сбора еды нужны все руки. — Он невозмутимо царапает нож о камень. Салух всегда спокоен. Всегда сдержанный. Он не выглядит так, как будто беспокойство о паре и жестоком сезоне когда-либо приходило ему в голову, хотя я знаю, что теперь у него тоже есть пара-человек, и у нее большой живот от комплекта.

— Я устал валяться без дела. Я рад, что избавился от мехов.

— Я тоже рад, что ты встал. — Мой брат долго царапает нож, а затем протягивает точилку мне. — Как твоя голова? — спрашивает он.

Я беру у него камень и провожу им по бокам своего наконечника копья, хотя оно и так острое.

— Сегодня это не больно.

— Хорошо. А твоя память?

Я качаю головой.

— То же самое.

— Ммм. Она вернется. Как Стей-си? Ти-фа-ни говорит, что она много плачет.

Я пожимаю плечами, и неприятное чувство возвращается ко мне изнутри.

— Сегодня мы не разговариваем. Она занята, и у меня много дел.

Мой брат молчит. Я знаю, что если оглянусь, то увижу в его взгляде неодобрение.

Я продолжаю затачивать наконечник копья, а затем добавляю:

— Когда я разговариваю с ней, это расстраивает ее. Я пытаюсь не расстраивать ее.

Он хмыкает. Через мгновение он добавляет:

— Она очень заботится о тебе.

— Я знаю. — Большего я не предлагаю.

— И ты ничего не помнишь о своем резонансе?

— Ничего. — Я возвращаю ему точильный камень.

На лице Салуха появляется выражение жалости.

— Твой кхай был одним из первых, кто спел для людей. Я помню, как завидовал твоему счастью. Ты так много улыбался в те дни, брат.

— Зачем ты мне это рассказываешь? — в моем голосе слышится раздражение.

Он кладет руку мне на плечо и сжимает его.

— Я рад, что не потерял тебя во время обвала, но… Я бы хотел, чтобы ты снова улыбался. Стей-си тоже.

Я сбрасываю его руку со своего плеча. Это похоже на осуждение. Неужели он думает, что я не хочу вспомнить? Пара — это величайшее, на что может надеяться охотник, и моя не может смотреть на меня без слез.

— Ты думаешь, я не желаю этого?

Салух вздыхает.

— Я знаю, что желаешь. — Он снова хлопает меня по плечу, а затем поднимается на ноги.

Он уходит, и я остаюсь наедине со своими мыслями и копьем с таким острым и тонким наконечником, что оно, скорее всего, разлетится вдребезги при броске. Я с отвращением отбрасываю его в сторону. Просто еще одна вещь, которую я, кажется, не могу сделать правильно в последнее время. Может быть, мне следует сделать больше. Поговорить со Стей-си и попытаться убедить ее перестать плакать. Взглянуть на моего сына и посмотреть, пробуждает ли его лицо мои воспоминания.

Я снова бросаю взгляд на огонь. Стей-си ушла вместе со своей подругой.

Возможно, это и к лучшему. У меня мрачное настроение, и я бы просто заставил ее снова плакать.

***

Хассен и одна из желтоволосых человеческих самок возвращаются в племя в тот же день, рассказывая о странном лагере в новом каньоне. Район, который они описывают, находится в глубине территории мэтлаксов, что меня беспокоит, но этот лагерь достаточно велик, чтобы вместить всех моих людей. Я наблюдаю за своим вождем, когда ем свой водянистый суп у костра вместе с остальными. Я видел беспокойство на лице Вэктала и знаю, что мы в опасности. В воздухе витает холодный привкус сурового сезона, а мы находимся под открытым небом, в палатках. Люди выглядят хрупкими и носят много мехов, и они не смогут выдержать холод этого жестокого сезона. Они должны быть защищены.