Книга Угольки, страница 22 – Клэр Кент

Этого я и хочу.

После обеда погода жаркая и влажная. Мы раскрыли окна и двери, но сегодня нет даже легкого ветерка. Мы оба стоим на четвереньках и драим деревянный пол мылом и водой. Это последний этап нашей уборки. Все остальное уже сделано.

Я отыскиваю в памяти очередную песню. Раньше я знала сотни, каждую строчку и каждый аккорд, но забавно осознавать, как они меркнут в сознании. Я больше трех лет не слышала никакой музыки, кроме собственного голоса да редкого пения птиц.

Когда мы моем полы, мы с Кэлом всегда начинаем с противоположных сторон комнаты и в итоге встречаемся в середине. Сейчас мы почти там. Когда я оборачиваюсь, он совсем недалеко от меня.

Я невольно любуюсь им. Его большим телом, опирающимся на ладони и колени. Его кожей, волосами и футболкой, на спине влажной от пота. Тем, как его задница изгибом переходит в мощные бедра. Его выражение такое серьезное, будто он пытается справиться с уборкой так же, как пытался бы одолеть врага. Он так сосредоточен на отскребании пола, что даже не видит, как я на него смотрю.

По какой-то причине эта интенсивная концентрация похожа на вызов, перед которым я не могу устоять. Не ставя под сомнение этот порыв, я беру горсть мыльной пены из ведра и швыряю в него. Прямо в лицо.

Он издает ворчливо-возмущенный взгляд и выпрямляется на коленях, выпрямляясь, чтобы наградить его сердитым взглядом.

Комки мыльной пены налипли на его щеку и бороду.

Я хихикаю. Просто не могу держаться.

Он с абсолютной серьезностью запускает руку в свое бедро и швыряет в меня пену и воду. Он швыряет намного больше, чем я, так что мне в лицо и грудь прилетает поразительное количество воды.

— Эй! — я тру лицо обеими ладонями. — Это была несправедливая расплата! Я-то бросила всего лишь немножко пены.

— А что, бл*дь, создало у тебя впечатление, что я дерусь справедливо? — в его глазах живет блеск, хотя он до сих пор не улыбнулся.

Я оттягиваю свою белую майку от кожи. Она такая мокрая, что прямо льнет. И награждаю его заслуженным хмурым взглядом.

— Ты получаешь удар, — говорит он мягким серьезным тоном. — А потом ударяешь в ответ. Сразу же и еще сильнее.

Я прищуриваюсь, размышляя об этом. Затем решаю, что в его словах что-то есть. Так что я запускаю руку в ведро, набираю столько воды, сколько можно зачерпнуть в одну ладонь, и брызгаю ему прямо в лицо.

Он отплевывается и вытирает глаза.

— Просто следую твоему совету, — говорю я ему сладким голоском.

Затем я с визгом вскакиваю на ноги. Потому что он идет за мной. Гонится за мной. Чтобы отплатить. Он не бежит. За все то время, что я знаю Кэла, я никогда не видела, чтобы он бежал. Но он крадется по тесному пространству, пока я продолжаю ускользать от него. Я пытаюсь вести себя так же серьезно, как и он, но не могу перестать хихикать.

У него до сих пор живет тот блеск в глазах. Тот, что выглядит как смех, нежность. Это переполняет мою грудь и заставляет мою кровь пульсировать восторгом.

Время от времени я оказываюсь достаточно близко к одному из наших ведер, чтобы швырнуть в него еще больше воды и пены, но я слишком отвлечена, чтобы сделать это метко.

Он ждет, пока я не допускаю ошибку, позволив загнать себя в угол у кресла. А потом мне некуда деваться, и он приближается медленно, первобытно как хищник.

Я совершаю внезапный рывок, надеясь проскочить мимо него, но терплю провал. Естественно. Он одной рукой хватает меня за талию. Я сопротивляюсь, смеюсь и визжу (и от восторга, и от всего остального), но он слишком силен для меня. Я не могу высвободиться.