Книга Гавань, страница 36 – Клэр Кент

Но тишина начинает действовать мне на нервы. Пустота окружающего нас ландшафта, хотя это означает, что мы в безопасности. Я понятия не имею, о чем думает Джексон. О чем он думал весь день.

— Здесь так пусто, — говорю я наконец. Просто один из тех бессодержательных комментариев, которые люди используют, чтобы заполнить паузу.

Он переводит взгляд, его глаза быстро изучают мое лицо, прежде чем снова повернуться к грунтовой дороге, на которую мы выехали некоторое время назад.

— Да. Это хорошо.

— Раньше здесь не было так пусто, не так ли? Я имею в виду, раньше. Я не помню, чтобы даже в сельской местности чувствовалось что-то подобное.

— Там не было настолько пусто. Люди ушли. Или умерли. С каждым месяцем эти места становятся все более заброшенными.

— Я думаю, сейчас мы в глуши. На окраине. Поскольку побережья полностью опустели, — никто из тех, кто остался на обоих побережьях, не выжил в течение первых двух лет. Череда ураганов на востоке и постоянные землетрясения на западе сделали жизнь там почти невозможной. — Все направились в центр.

— Ага.

Я на мгновение замолкаю, размышляя. Чувствую себя лучше теперь, когда Джексон разговаривает со мной.

— Ты когда-нибудь думал об этом?

— Думал о чем?

— О том, чтобы мигрировать. Направиться в центр. Мы постоянно слышим о городах, которые реорганизуются и перестраиваются заново. Предположительно, сейчас в Хьюстоне и Чикаго есть электричество и вода, а довольно скоро все это появится и в Сент-Луисе. Особенно теперь, когда стада распались, они, вероятно, смогут расширяться и застраиваться. Открывать больницы, школы и церкви.

— Всем управляет военизированное руководство, — бормочет Джексон.

Я смотрю на его лицо и с удивлением замечаю, что оно помрачнело.

— Возможно, все не так уж плохо. Я уверена, есть места, где это не диктатура.

— Значит, ты хочешь уехать? — хрипло спрашивает Джексон, бросив еще один быстрый взгляд в мою сторону. — Вот чего ты хочешь?

— Я этого не говорила! Я просто задала вопрос. У нас в Новой Гавани все довольно хорошо, но у большинства людей здесь нет наших ресурсов, поэтому я понимаю, почему они хотели бы мигрировать и искать что-то более безопасное и близкое к… нормальному.

— Прежней нормы больше не существует. И я не собираюсь отказываться от того, что у нас есть, ради призрачной мечты о мире, который мы когда-то знали. К некоторым из нас прежний мир с самого начала был не так уж благосклонен.

Мои глаза расширяются от этого комментария. От того, что он разглашает.

— Да. Думаю, это правда, — я замираю на несколько мгновений, и что-то внутри меня сжимается от моих размышлений. Затем я, наконец, продолжаю: — Но прежний мир не был… не был таким уж плохим для тебя, не так ли? Ну то есть, я думала, у тебя все было хорошо. С моими родителями. На ферме. Я уверена, что для тебя это не было воплощением мечты, но я думала, что это было… неплохо.

— Я не имел в виду Новую Гавань. Я имел в виду то, что было до нее, — теперь Джексон немного расслабился. Выглядит не таким уж встревоженным. — Когда я был ребенком. Мир был для меня весьма отстойным, пока твои родители не приютили меня, — он прочищает горло. Немного ерзает на своем сиденье. Не смотрит мне в глаза. — Для меня это было своего рода воплощением мечты. Приезд в Новую Гавань.