Книга Где распускается алоцвет, страница 96 – Софья Ролдугина

Затормозил он аккурат перед Алькой.

– Гражданка Василёк? – весело спросил хриплым баритоном водитель. Сейчас, когда он сидел где-то там в салоне и не давил своим богатырским ростом, в глаза особенно сильно бросалось сходство с его младшей сестрой, Варварой Сэлэнгэ. – Не возражаете, если я закурю?

– Курите на здоровье, – вежливо ответила Алька. – Я против ветра встану.

– Ух, поладим, – констатировал он и с кряхтением выбрался из машины. Потом протянул свою лапищу для рукопожатия: – Яромир.

– Алика, – ответила она, осторожно протягивая ладонь. И тут заметила, как Дрёма сбегает с крыльца отеля и стремительно несётся к косметическому магазину под розовой неоновой вывеской. Тонкая белая водолазка исчезла, её сменил более тёплый чёрный свитер, тоже, впрочем, с высоким горлом; джинсы остались прежние. – Надо же, переодеться успел, во метеор… Ой! Я же хотела с ним вместе сходить, подождите, пожалуйста, здесь, а то надо потом деньги за зеркало отдавать, а у меня мелочи нет…

Степной богатырь аккуратно прихватил её за воротник куртки и вернул обратно к автомобилю, против ветра, чтоб в лицо не дымить.

– А вы не отдавайте, – посоветовал он. – Дрёма – человек небедный, и поухаживать за вами ему будет приятно. Да и расходники на колдовство бухгалтерия обычно возмещает…

– Прямо уж небедный, – усомнилась Алька. Сквозь стекло витрины было видно, как к Дрёме с двух сторон подлетают сразу три консультанта, вернее, консультантки, стремясь опередить друг друга. – На государственное жалованье особо не пошикуешь.

– Это да, – согласился Яромир и усмехнулся, прищуривая глаза. – Сыскарская зарплата – ровно такая, чтоб человек только время на посту отбывал. И даже не задумывался бы о том, чтобы взаправду поработать… Но у него гонорары, вишь ты.

– За любовный роман? – ревниво спросила Алька, вспомнив пятистраничное объяснение героя с героиней и слово «коему», употреблённое только в первом абзаце девять раз.

– За кулинарную книгу, – дыхнул Яромир густым дымом, прямо как дракон. – У ней тираж, говорят, миллион, а то и поболее, если отрывные календари считать.

– А-а, – с облегчением выдохнула Алька. Верить в то, что люди гребут лопатами кулинарные книги, было не так обидно, как в многотысячные тиражи плохих романов. – Тогда ладно. Разрешаю, пусть будет богатый.

– И вторую книжку, про любовь, лучше при Варваре не хулить, – добавил он, растирая окурок о крыло внедорожника. – Она, вишь, её в трёх экземплярах купила. Дома держать, в участке и у бабки в деревне, куда она на выходные ездит. И все три подписанные!

Алька уважительно покивала: Дрёмин роман по-прежнему казался ей ужасно дурным, но такую приверженность любимым книгам она по-редакторски уважала.

– Так, залезай-ка в машину, – сказал вдруг Яромир, дёргая за дверцу. – И давай лучше на переднее сиденье, а то если этот опять там будет всю дорогу ёрзать, ей-ей, по роже ему вмажу.

– С колдуном это не так-то просто, – возразила Алька на автомате, карабкаясь в салон. – А Дрёма что, уже всё?.. А, вижу!

Он и впрямь бежал уже от косметического, на ходу размахивая зеркалом – компактным, сантиметров пятнадцать в диаметре, на удобной ручке, в чёрной пластиковой оправе. Под мышкой у него был зажат розовый пакет, внутри которого угадывались очертания каких-то коробок.