Книга Рождественские сумерки, страница 15 – Мия Дарк

Путаюсь слегка в дурацкой юбке, но сегодня я не буду её снимать. Я вообще не хочу торопиться. Я почувствую, когда она будет готова.

Провожу языком по её нижней губе. Армия мурашек начинает марш по телу, когда Шилли запускает коготки в мои волосы. Наши языки встречаются в уже знакомом танце. Не сдерживаюсь и пробую её кожу на вкус, шея... Я знаю одну точку на шее, где можно прикусить, и девочка будет стонать.

— Аах.

Да вот так, домашние штаны превращаются в парус. Мои губы исследуют декольте… Пора останавливаться… Проделываю ту же тропу поцелуев обратно к губам. Подминаю под себя Шилли и пытаюсь успокоить дыхание.

— Нам нужно дать ей имя.

— Кому, милая? Не пойму, о чем она вообще.

— Мышке летучей.

— И какое?

— Тьма… Нормально?

— Отлично!

Это, наверное, одно из моих самых лучших пробуждений. Мы лежали друг к другу лицом... Точнее, я в груди. Прямиком губами между её аппетитных и упругих грудей. Я себя заставлял сдержаться и не делать того, что пришло на ум. А там хотелось стянуть платье вместе с кружевом зубами и оголить сладость... Мою слабость. О господи!

Девочка обнимала меня и закинула ножку. Юбка во сне задралась почти до попы. Не удержался и водил пальцами по нежной коже её ноги. Я знал, что она боится щекотки, но не думал, что настолько. В районе коленки, видимо, ей стало очень щекотно. Дальше я помню только звёзды в глазах. Так под дых мне ещё никто не давал.

Самое интересное, что моя милая крепко спала и, слава богу, не видела всего позора и как мне плохо. Краем глаза заметил время на часах. Мы проспали до трёх дня. Пора вставать, завтракать и собираться на бал.

— Любовь моя ненаглядная… Вставай.

— Не хочу.

— Шилли уже три дня. Давай я завтрак приготовлю, а ты открывай глазки.

— Не буду.

— Не понял, ты почему такая вредина сегодня?

Я сел на пятую точку, а милая зарылась в подушки. Юбка и правда была задрана почти до бёдер. Ну а как её ещё быстро разбудить? С наслаждением от ощущений её нежной кожи, не торопясь, поднимался поцелуями всё выше и выше. Я уже был готов нырнуть под юбку и добраться до сладкого места, на котором, скорее всего, надето черное кружево. Девушка с визгом съехала с дивана.

— Тобиан! Да ты что! Я же… Я же не готова…

— Зато проснулась.

— Дурак!

— Ты такая забавная, дома сама милота. А на работе…

— А на работе такая, какая и должна быть!

— Что будешь на завтрак?

— Не знаю… Я ещё не проснулась, Тобиан.

В Ёлке запищала Тьма, а потом тихо чихнула.

— Не только мы с тобой голодные. Давай чего-нибудь жирненького и сытненького?

— Да, ты читаешь мои мысли. Как насчёт стейка, добро политого плавленным сыром?

— Тобиан, я только от одной фразы оргазм получила. Я за!

— Как тебя легко довести до нужного состояния, а я ведь ещё не начал.

Шилли всегда перед балом хорошо кушала. Она ненавидела чувствовать голод. Когда она его чувствует, она психует. А психовать на балу — не самая лучшая идея.

Стейки с сыром и хрустящей булочкой вприкуску, однозначно, делали её доброй. Она жмурилась от удовольствия. Девушка почти доела, и оставался последний кусочек мяса в её тарелке. Внезапно, тьма прилетела и села ей на руку. Так глазами своими пронзительно смотрит на Шилли.

— Ну что, девочка, кушать хочешь?

Клянусь, мышка кивнула. Шилли взглянула на меня испуганным взглядом и прошептала: