Книга Рождественские сумерки, страница 17 – Мия Дарк

Свет через час начал, наконец, меркнуть. Мы отставили бокалы. Рождественский вальс — волшебный танец, и я его обожала. Только теперь понимаю, почему Тобиан никогда не разрешал танцевать его с другими. В этом танце тела максимально близки друг к другу. А при некоторых наклонах его губы были слишком близки к моему декольте и шее.

В бальном зале совсем стало темно, и вмиг из потолка вылетело множество золотых светлячков. Это было волшебно, зазвучала музыка. Тобиан положил одну руку на мою талию. Во вторую я вложила свои пальчики. Он начал кружить меня в танце. Один поворот, другой… Мы смотрели только друг другу в глаза, и больше никого вокруг для нас не существовало. А может, это всё из-за темноты, лишь светлячки подсвечивали тени других танцующих пар.

Первый наклон, и невесомый поцелуй в шею вгоняет мое тело в пожар. Что он творит? Тут вся знать города.

— Лорд Тобиан, это моветон! — шепчу ему на ухо, а он лишь улыбнулся уголком рта.

Несколько поворотов и такой же поцелуй в уголок рта. Он совсем сдурел? Ещё один наклон и поцелуй в плечико. Ещё один и поцелуй рядом с ключицей.

— Тобиан, я серьезно, что ты творишь?

— Расслабься и получай удовольствие, — шепчет мне прямо в губы. — На нас никто не смотрит.

Ещё один поворот, наклон и поцелуй в грудь. Боги! Что он творит? Все места, где он меня целовал, просто пылают. Словно он поставил на мне клеймо. Свет начал мягко загораться. Рождественский вальс окончен, только отчего так жарко в этот раз и дышать нечем?

— О! Лорд Тобиан, советник! Рад вас видеть! — Как всегда громкий и надоедливый судья.

— Тобиан, я выйду на балкон подышу.

Прохлада быстро остудила кожу, но только не следы поцелуев. Боги, как он это сделал? Ведь невесомо, очень нежно... А горит, будто обжег.

Я недолго стояла там одна. На балконе появился светловолосый, молодой мужчина. Довольно симпатичный, сказала бы я, если бы не была по уши влюблена.

— Что такая красивая леди делает тут одна?

— Я не нуждаюсь в компании.

Мужчина встал прямо напротив меня. Улыбнулся своим оскалом. А затем у меня стала кружиться голова.

— Знаю, будешь испытывать страх и тянуться ко мне, девочка. Жду тебя, моя любовь…

— Ты оху…

— Забудь меня!

Голова закружилась сильнее, бокал разбился. Крепкие руки поймали меня. К горлу подкатила тошнота, но потом, слава богам, отпустило.

— Шилли, милая! Что с тобой?

— Уже всё нормально. Тут кто-то был, мне что-то говорили.

— О чём ты? Тут нет никого, и я за тобой наблюдал, ты стояла одна.

— Тут точно кто-то был.

— Давай так, поехали домой. Ты не против?

— Совсем нет, слишком шумно.

— Как ты себя чувствуешь?

— Лучше.

На карете мы быстро мчим домой. Голова как вата. Нет! Я точно помню, что на балконе кто-то был! Мы сегодня уехали непозволительно рано. Пусть это дурной тон, нам ничего не скажут.

— Тебе уже легче?

— Легче. – Ответила, ловя лицом морозный ветерок.

Мне хотелось поскорее стянуть бальное платье. Как же в нём было тяжело дышать и больно двигаться. Моя мечта осуществилась сразу же по приезде домой. Я с горем пополам развязала дурацкую шнуровку сбоку и стянула платье. Как будто впервые в жизни начала дышать, какой же это кайф. Переодеваюсь в лёгкое алое платье. Оно свободно и в пол. Держится только на одних тонких бретелях. Тобиан ждал меня внизу, разлил по бокалам белое вино и, не отрывая от меня взгляд, включил пластинку с музыкой.