Книга Плетельщица снов, страница 9 – Наталья Журавлёва

Ведьма, обладающая от природы большой силой и научившая меня всему, что я знала, сейчас казалась лишь маленькой беззащитной старушкой, согнувшейся у огня. Хотя вряд ли она была намного старше моей матери.

— Ты никогда не рассказывала, что была замужем, — осторожно проговорила я.

— Потому что я практически и не была замужем, — грустно усмехнулась Вуна. — Муженек привез меня в Большие Котлы, а через год сбежал с ярмарочной актрисой. Больше я его никогда не видела.

Ведьма смотрела на огонь, но ее мысли были где-то очень далеко.

— Я его не виню — кому понравится жить с женщиной, которую больше интересует магия, чем собственный муж?

— Но почему ты не вернулась в Бергтаун?

Вуна долго молчала.

— Я не могла туда вернуться, — наконец ответила она, и в ее голосе было столько грусти и тоски, что внутри у меня все сжалось.

— Но почему?

Ведьма медленно встала и взяла из моих рук кружку.

— Хочешь еще?

Я покачала головой.

Вуна сполоснула опустевшую посуду холодной водой и вернула на полку, где стояла всего одна точно такая же глиняная кружка. Наставница стояла в пол-оборота ко мне, и я видела, что глаза ее закрыты, а веки подрагивают.

— Вуна, — тихо позвала я.

Она вздрогнула. Потом медленно перевела на меня взгляд и улыбнулась.

— Все это уже не важно, Мия. С тех пор прошло два десятка лет.

Я вдруг подумала о том, какой стану сама через двадцать лет, если соглашусь на подобное замужество. Будущее, которое вырисовывалось, совсем меня не радовало.

— Вуна, если я вернусь домой, отец запрет меня и уже не выпустит даже к тебе. А мать будет уговаривать выйти замуж за Шона Гатри, пока я не сдамся, — быстро заговорила я, больше не питая иллюзий по поводу собственного права выбора. — Так или иначе, но они добьются своего — я хорошо знаю родителей.

Сейчас в домике одинокой ведьмы моя решимость противостоять семье таяла с каждым мгновением. Я ведь всего лишь дочь кузнеца, мечтающая плести удивительные сны.

— Отец прав: я живу за его счет, — грустно продолжила я. — Но как бы я не хотела, одинокая девушка без дома и заработка не сможет прожить в деревне сама по себе. На что я вообще рассчитывала?

Быстрым движением я смахнула скатившуюся по щеке слезу.

— Неужели мне придется выйти за этого мерзкого Гатри, Вуна?

Я взглянула на наставницу и замерла. В глазах ведьмы горело пламя, и это уже были не отсветы огня в очаге — жар полыхал у нее внутри. Ее ноздри раздувались, словно у лошади после галопа, губы превратились в одну тонкую линию. И я отчетливо услышала скрип зубов.

— Я не вправе осуждать твоих родителей. Каждый спасается, как может, — медленно произнесла Вуна. — Но и молча смотреть, как калечат еще одну жизнь, я не собираюсь.

— Что же мне делать? — тихо спросила я, не сводя глаз с наставницы.

Ведьма решительно подошла к большому старому сундуку. Откинув крышку, она принялась вытаскивать на свет платья и накидки, старые башмаки и видавшие виды кожаные штаны.

— Ты права, — говорила Вуна, запыхавшись от постоянного ныряния в сундук и выныривания обратно, — возвращаться домой тебе нельзя. И ты снова права в том, что одинокой девушке нечего делать в деревне без дома и хорошего ремесла.

Я пыталась понять к чему она клонит, но не смогла. Оставалось лишь многозначительно развести руками.

— А кто сказал, что ты должна оставаться в деревне?