Книга Поцелуй сирены и первобытные хищники, страница 91 – Елена М. Рейес

Облегчение обрушивается на меня с такой силой, что я почти останавливаюсь, но это само по себе было бы преступлением.

Против нее. Против меня.

— Маленькое сокровище. — Ласкательное прозвище переходит у меня в благоговейный шепот, когда я подхожу к ней. — Иди к своему мужчине.

Дрожь по всему телу пробегает по ней от этого прозвища — команды от ее пары, — прежде чем она обвивает руками мою шею, прижимаясь ближе, между нами нет ни дюйма пространства. Рыдание застревает у нее в горле, ее слезы капают на мою шею, когда крошечные пальчики крепко сжимают мою рубашку. Как будто боятся, что я исчезну.

— Я держу тебя, любимая.

— Я знала, что ты придешь. — Ее голос низкий, немного скрипучий, и я отстраняюсь ровно настолько, чтобы хорошенько рассмотреть ее лицо. Хотя она не похудела, тяжесть на сердце отражается в ее фиалковых глазах. — Я должна была это сделать, Кай. Пожалуйста, прости меня за прошлое и за то, что грядет.

— Нечего прощать.

Мое рычание отдается в ней вибрацией, и она смеется, как от щекотки. Это немного снимает напряжение, особенно когда я делаю это снова. Когда смех стихает, я вознагражден тем, что она прижимается ко мне, и я целую ее в макушку.

— Ты моя, Нерисса. Это единственное, что имеет значение.

— Ты знаешь, что они сделали…

— Хватит. Я все прекрасно понял, и все будет хорошо. — Я прижимаюсь губами к ее губам в быстром, но резком поцелуе.

Ее вкус — мана на моем языке, и я беру ровно столько, чтобы продержаться, пока мы не останемся наедине. Более того, когда она так же отчаянно целует меня в ответ, я знаю, что эта связь связывает нас обоих.

Я доверяю ей. Буду рядом с ней.

Когда я наконец отрываюсь, то прижимаюсь своим лбом к ее лбу.

— Никогда больше, моя сирена. Ты исчезнешь, не сказав мне, что происходит, или что-то скроешь от меня, и я сделаю невозможное возможным.

— И что же это такое?

— Я буду сжигать моря, пока ты снова не окажешься прижатой ко мне.

Ее улыбка становится неуверенной, когда дрожит нижняя губа.

— Я опасна, Кай.

— Я еще хуже.

Команда опускает веревочную лестницу, и я тащу ее за собой, одной рукой держась за веревку, а другой обхватив свою сирену. Я мокрый и обеспокоенный, но впервые за несколько месяцев цельный. Пока мы возвращаемся на палубу, никто не произносит ни слова, но все опускаются на колени в знак уважения, и ее маленький ротик приоткрывается. Это восхитительно, и через несколько коротких часов все станет очень запутанным.

А пока мне нужно поговорить с ней наедине.

Члены стаи остаются в таком же положении, когда мы проходим мимо, Торрен понимающе кивает мне, и я отвечаю ему одним своим. Нас никто не побеспокоит. Если только речь не идет о жизни или смерти, и я сам убью любого, кто сделает это без веской причины.

Я несу ее через палубу в свою личную каюту.

Она измучена и дрожит, тонкий плащ абсолютно не защищает ее после нескольких дней потрясения. Нерисса позволяет мне снять ткань, но хватает меня за руку, останавливая, прежде чем я кладу ее на стул.

— Теперь ты видишь разницу?

Мне требуется мгновение, чтобы понять, но когда я понимаю, ее прекрасный аромат танцует вокруг меня, как фея. Он танцует в моих чувствах, нити нашей наполовину сформировавшейся связи поглаживают мой член.

— Твою мать, Нерисса. Как это…?

— Подарок моей бабушки много лет назад. Он скрывает мой запах. — Теперь ее улыбка немного дерзкая, глаза игривые. — Вероятно, можно было бы замаскировать весь корабль, если использовать его как часть парусов. Ты знаешь, гипотетически говоря.