Книга Поцелуй сирены и первобытные хищники, страница 95 – Елена М. Рейес

И именно в этой близости я замечаю, как люминесцентные чешуйки разных оттенков пурпурного и бирюзового с оттенками розового — разные узоры — покрывают ее руки и ребра. Они прекрасны, выглядят такими мягкими, но от каждого исходит едва уловимое позвякивание.

Они молчат, но все же посылают зов, который никто не слышит, но потом…

Русалки внизу снова начинают петь. Громче, их интонации должны были быть страстными, и мелодия на этот раз другая. Они больше не стремятся к утонченности. Мелодия переплетается с воем ветра, создавая гипнотизирующий саундтрек, против которого сражаются мои люди. Каждая нота призвана отвлекать и контролировать, проникая сквозь трещины в дереве и кости, прежде чем обвиться вокруг каждого оборотня на борту, как бархатная петля. Каждая нота отражает укоренившееся стремление, которое несет в себе каждый оборотень — жажду мягкости кожи и отказа от их предначертанной связи.

Дар богов. Родственные души следует ценить.

Более того, моя стая не верит в близость до того, как найдет свою настоящую пару.

Мы отказываемся. Мы верны своей судьбе.

Все меньшее было бы позором, независимо от того, сколько времени потребуется, чтобы сблизиться со своей второй половинкой. И более того, ни один волк не хочет нести ответственность за боль, которую предательство может причинить его избраннику.

Мы территориальные животные. Мы не делимся.

Одна мысль о том, что кто-то другой прикоснется к тому, что дано богиней и к нашему, привела бы к смерти пару-оборотня. Другого пути нет.

Однако мои люди не безошибочны, и песня сирены влияет на мою команду.

Один за другим они падают на палубу, наполовину сдвинувшись — гвозди вырывают щепки из дерева палубы, пока они пытаются закрепиться. Песня сплетается, затягивается, в то время как с носа корабля доносится тяжелый грохот. Резьба и следы моих когтей исчезли, затерявшись в бурных водах внизу, в то время как тлеющие угли разлетаются в облаке дыма.

— Я заставлю тебя заплатить за это, Нерисса. На коленях, а затем на все четыре стороны.

Облизывая клык, я ощущаю ее желание в воздухе, окружающем нас. Невозможно отрицать ни аромат ее влаги, ни голодное напряжение полуформированной связи между нами. Она требует, чтобы мы действовали. Чтобы мы пометили друг друга и трахнулись.

— Они здесь, — тихо шепчет она, прижимаясь губами к моей шее.

С нашей позиции этого не было видно или слышно, шторм заглушал все возможные звуки, и я коротко киваю ей.

— Помни, все, что я делаю или говорю — ложь. Следуй за мной, когда все будет сделано.

— На край света, моя сирена. Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Альфа. Ничто и никогда этого не изменит.

Улыбка Нериссы милая, но затем становится хищной, когда она раздвигает ноги и скользит вниз по моей фигуре ростом шесть футов пять дюймов. Спуск медленный, тщательный, и я злобно рычу, когда ее влажная пизда скользит по моему члену.

— Теперь будь хорошим альфой и рычи для меня.

— Я заставлю тебя заплатить за это, Нерисса. Ты примешь его как хорошая девочка и будешь умолять о большем.

— Для тебя все, что угодно.

От моей пары доносится щелкающий звук, и сирены приближаются. Они окружают корабль, расставив тела так, чтобы атаковать любого, кто попытается прыгнуть, и все мои люди выстраиваются в линию. В нашем последнем совместном сне Нерисса дала мне инструкции для меня и моей команды.