Книга Госпожа для отверженных -1, страница 22 – Лена Хейди

— Ирнел, расскажи, пожалуйста, о себе. Ты называл себя вольноотпущенником. Ты был рабом, верно? У кого и как долго? Как тебе удалось обрести свободу?

Глава 14. История Ирнела

Натали

— Я родился свободным, — приступил к рассказу Ирнел. — Матушка умерла от болезни, когда мне было восемь. Отцу было нелегко растить меня, моих трёх братьев и сестру в одиночку. Он работал сапожником, но, как ни старался, не мог зарабатывать достаточно, чтобы обеспечивать семью. Влез в долги. Когда была жива моя мама, всё было проще: она подрабатывала в гостинице, мы не бедствовали. А с её уходом за грань всё изменилось. В конце концов, чтобы обеспечить сытую жизнь хотя бы четверым детям, отец решил продать старшего в рабство.

— Он продал тебя, — ужаснулась я.

— Отец был уверен, что поступает правильно, — тихо вздохнул Ирнел. — Он не стал отводить меня работорговцу на рынок, нет. Просто он принял предложение госпожи Гаваты. Скажем так, она положила на меня глаз, когда увидела на осенней ярмарке. Я тогда торговал обувью, сделанной отцом. Мне было семнадцать. Не знаю почему, но она захотела видеть меня своим рабом, а через год сделать гаремником. Отец был уверен, что с госпожой Гаватой я всегда буду сыт, обеспечен одеждой и всем необходимым, не говоря уже о крыше над головой.

— Но он же лишил тебя главного — свободы! — не сдержалась я от возмущения.

— Отец часто видел холёных самодовольных рабов, особенно гаремников, и был уверен, что им в жизни повезло. Он не сомневался, что в моём случае будет так же. Тем более, что госпожа Гавата выкупила меня за огромные деньги. В те времена средняя цена за раба была десять серебряных монет. Госпожа Гавата дала за меня моему отцу сто. ЕЙ самой на тот момент было тридцать, выглядела она отлично.

— А ты сам как к этому отнёсся? Сильно переживал? — спросила я, глядя на Ирнела с сочувствием.

— Я не хотел становиться рабом, — признался он. — Но, с другой стороны, я понимал, почему отец так поступил. Половину денег, что он выручил за меня, были положены в банк под проценты. Эти финансы часто выручали зимой. А на вторую половину он купил приличный надел земли. Принялся выращивать овощи и продавать их.

— Был сапожником, стал земледельцем, — подвела я итог. — И всё это на деньги от продажи сына.

— По крайней мере, с тех пор моя семья не голодала, — нашёл оправдание родителю Ирнел.

— А ты? — пристально посмотрела я на него.

— Со мной всё было не так радужно, — потупился он. — Госпожа оказалась любительницей пыток и обожала воспитывать рабов. Особенно таких своенравных и свободолюбивых, как я. За непослушание она часто морила меня голодом и избивала.

— Кошмар, — ужаснулась я.

— Эти пытки привели к неожиданному результату: от хронического стресса во мне открылся дар телепатии. Выживать в поместье Гаваты стало легче. А потом я и вовсе ощутил себя счастливчиком: однажды к моей хозяйке пришла в гости её соседка, госпожа Раиса Линнер, — его голос потеплел. — Она увидела меня — худого, забитого, голодного — и уговорила леди Гавату продать меня ей.

— Она тебя пожалела, — понимающе кивнула Я.

— Верно. В итоге Леди Гавата неохотно, но всё же согласилась продать меня за двойную цену. Госпожа Раиса не стала торговаться, отдала ей двести серебряных монет. И забрала в своё имение. С той поры сбылись надежды моего отца: я был счастлив, сыт и ни в чём не нуждался, — улыбнулся Ирнел.