Книга Госпожа для отверженных - 2, страница 22 – Лена Хейди

— Я рад, что сумел вам угодить, госпожа Игнатова! — взмахнул руками Азамат. — А эти двое — музыкант и певец, от которых вы отказались, теперь тоже ваши. Сможете выгодно их продать или подберёте им любую другую работу. Так что я вручаю вам всех этих невольников, а также все столики и их содержимое!

Тридцать рабов, тридцать столов и двадцать девять предметов. Неплохо так затарилась... Да ещё не потратив ни единой монеты. Мой внутренний хомяк пребывал в тихом шоке от эйфории. Представляю глаза Джереми, когда мы всё это каким-то чудом доставим в Ривас...

— Вы кое-что забыли, — напомнил Брендон.

— Документы на невольников? — встрепенулся Азамат. — Сейчас всё будет!

— Котёнка, — хохотнул Микаэль.

Глава 15. Минус двое

Натали

— Точно, котёнка! — Азамат хлопнул себя по лбу и развернулся к художнику: — Патрик, быстро сгоняй за той меховушкой, которую ты рисовал!

— Госпожа? — перевёл на меня взгляд кудрявый брюнет, ожидая подтверждения приказа из моих уст.

Видимо, и Патрик, и все остальные уже считали меня своей хозяйкой. Я ответила коротко:

— Да.

Поклонившись, художник выскочил из палатки.

— Сейчас я оформлю все документы! — заверил торговец, кидаясь к стене, где стояли несколько массивных сундуков.

Открыв один из них, он достал оттуда кипу бумаг и уселся прямо на полу, чтобы использовать крышку сундука как столешницу.

— Азамат, постойте, — окликнула я его.

— Что-то не так, госпожа Игнатова? — встрепенулся «араб».

— Давайте ещё раз обсудим цену на этих рабов. Не думаю, что будет правильно, если я заберу у вас всю партию бесплатно, — отметила я.

— Это не обсуждается, дорогая гранд-дама! — взмахнул он рукой. — Это жест моей доброй воли, который я совершаю осознанно, с огромной радостью и большим уважением к вам.

— Давайте я хотя бы заплачу за тех, за кого мы уже обговаривали цену. Надо только сосчитать, сколько это будет, — призадумалась я, пытаясь вспомнить все суммы.

Меня выручил седовласый бухгалтер. Видя, что я в затруднении, он вышел вперёд и произнёс:

— За садовода Клауса Лоффа — сорок серебряных монет, за повара Даймонда Саниери — сорок, за художника Патрика Суона с его картиной и живым котёнком — сорок пять, за лекаря Эрика Таунера — восемьдесят пять, за телохранителя Майкла Ридуана — пять, за юриста Нормана Дея — шестнадцать, за гаремника Ренни Таунсенда — ничего, за музыкальный артефакт — три. Итого двести тридцать четыре серебряных монеты.

— Мне бы такую память... — тихо выдохнул один из молодых невольников — музыкант.

— Годы тренировок, — так же негромко и абсолютно невозмутимо отозвался бухгалтер.

— Азамат, давайте я вам заплачу хотя бы двести тридцать четыре серебряных, ладно? У нас ведь уже была договорённость на эту сумму, — отметила я.

Тот посмотрел на меня с умилением:

— Дорогая госпожа Натали, позвольте я буду откровенным. Скажем так, я уже много чего повидал в этой жизни и прекрасно усвоил урок, какими непредсказуемыми бывают женщины. Мне проще подарить вам всех этих рабов и больше не волноваться о том, что когда-нибудь в будущем, когда на вас накатит плохое настроение, вы вспомните эту мою неудачную шутку про поцелуй и решите восстановить справедливость в суде. Мой подарок — это знак уважения к вам и вашему высокому титулу. Поверьте, я достаточно богат, чтобы позволить себе такую щедрость. Взамен я прошу лишь одного: подписанный вами документ, что вы не имеете ко мне никаких претензий.