Книга Заклятие истинной любви, страница 129 – Стефани Гарбер

– Как тогда ты собираешься остановить его? – удивилась Аврора.

– С помощью любви.

Аврора снова рассмеялась. И смех ее стал еще более неприятным.

Щеки Эванджелины вспыхнули, но она отказывалась смущаться.

– Любовь – не повод для смеха.

– Только не в этом случае. Видишь ли, Эванджелина, если ты спасешь сердце Джекса, то приблизишь свою смерть. Поцелуешь его хоть раз – умрешь. И неважно, что твоя любовь к нему – самая искренняя из всех, что когда-либо видел мир.

Эванджелина напомнила себе, что Аврора лгунья: всего несколько мгновений назад она разыграла настоящий спектакль. Но сейчас Аврора не притворялась. Она выглядела пугающе торжествующей.

– Когда я поняла, что Джекс никогда не убьет ту девушку-лисицу, я наложила на него другое заклятие, – сказала Аврора. – Но проклятие, наложенное на все истории Севера, исказило правду. На самом деле не истинная любовь Джекса сможет пережить поцелуй и заставит его сердце биться вновь. Это под силу лишь девушке, которая никогда не полюбит Джекса. Так что, может быть, твоя любовь и спасет его сердце, но если ты решишь поцеловать его, то станешь еще одной лисой, которую убил Джекс.

Найти арку не составило труда.

Казалось, на это ушло всего несколько минут.

Эванджелина даже не думала, что путь от Авроры до сокрытой на окраине Проклятого леса арки окажется таким быстрым. Они с ЛаЛой потратили не больше часа, чтобы найти ее. Но время пролетело незаметно. В ушах Эванджелины по-прежнему громко пульсировала кровь. Даже стоя на месте, она чувствовала, что ей не хватает воздуха.

Ступив на поляну, она с облегчением выдохнула. Джекс еще не появился.

Здесь были только Эванджелина, дерево-феникс и медленно заходящее солнце.

Когда она впервые оказалась на этой поляне, здесь оживленно играли на арфах и лютнях множество музыкантов. Придворные, разодетые в яркие наряды, сновали повсюду, пиршественный стол ломился от яств, а в воздухе витали обещания исполнения всех желаний.

Сейчас же слышался только беспокойный шелест листьев мерцающего дерева. Они трепетали и бились друг о друга, будто чувствовали, что их время почти истекло.

В прошлый раз все листья переливались красными, оранжевыми и бронзовыми оттенками, но сегодня они были зелеными, точно изумруды, и сверкали подобно росе на траве.

Внезапно Эванджелина увидела, как прожилки на одном дрожащем листе быстро меняют цвет с зеленого на золотой. Затем золото стало растекаться по всей поверхности, словно желало опередить то, чего страшилось больше всего. И все же, если остальные листья не поменяют цвет, одного этого листочка будет недостаточно, чтобы предотвратить задуманное Джексом.

Эванджелина сделала глубокий вдох, словно пыталась успокоить и себя, и напуганное дерево.

Она тоже боялась, хотя и не должна была. Ей казалось, что ее вера в любовь должна оставаться непоколебимой.

И тем не менее ее била сильная дрожь.

От каждого легкого дуновения ветерка ее плечи напрягались. От малейшего шороха листьев у нее перехватывало дыхание.

Той ночью, когда она открыла Арку Доблестей, у нее возникло предчувствие чего-то неизбежного. Эванджелина знала, что была рождена для того, чтобы открыть арку, и каждое событие в ее жизни, казалось, вело к этому моменту.

Теперь она проживала те мгновения после неизбежного и ощущала их всем своим сердцем. И те не менее они не были высечены в камне, скорее напоминали хрупкий гобелен, который распустится, стоит только потянуть за нить – или же оно могло рассыпаться от одного прикосновения к листу.