Книга Заклятие истинной любви, страница 65 – Стефани Гарбер

Эванджелина была в безопасности. И лишь это и имело значение.

Если бы Джекс остался хоть на секунду, то ворвался бы в комнату и воспользовался своей силой, чтобы заставить Аполлона молча смотреть, как признается Эванджелине в том, что она для него не никто. Она для него все. Что он повернул время вспять, лишь бы сохранить ей жизнь, и сделает тот же выбор снова, если потребуется. Если бы Джекс напомнил ей, что лишь его она должна целовать, то Эванджелина оказалась бы в опасности. Или даже мертва.

Если у Эванджелины и имелось какое-то будущее, то Джекс не мог стать его частью.

Он спрыгнул с балкона и приземлился в темном дворе, не издав ни единого звука. Хотя ему явно следовало лучше рассчитать время. Он слышал, как приближаются двое стражников, совершавших обход.

При других обстоятельствах Джекс бы использовал свои способности, чтобы взять их эмоции под контроль и заставить отправиться восвояси. Но он уже был истощен из-за того, что раньше управлял другими стражами. До него долетели обрывки разговоров, и слова «кровь» и «бойня» тотчас привлекли его внимание.

Джекс бросился к каменным стенам Волчьей Усадьбы, укрываясь в тени, когда стражники приблизились, и более высокий из них заговорил:

– Квикстон был там, сказал, что один человек не смог бы убить столько людей. Дело рук демона, не иначе. – Стражник передернул плечами. – Никогда не любил Дом Фортуны, но никто не заслуживает такой ужасной смерти.

С последним утверждением Джекс был не согласен. Некоторые заслуживали того, что им перерезали горло и вырвали сердце, как тому семейству. Но в тот момент Джекса мало беспокоило, что королевский стражник обладает таким неразумно мягким сердцем. Его зацепило то, что он назвал убийцу демоном.

Демонов не существовало.

Но Джекс знал о создании, которое люди часто принимали за демона – особенно на Севере, где истории о вампирах почти не пересказывались. А все из-за проклятия, наложенного на все сказки Севера, которое мешало испытывать разумный страх. Поэтому, когда люди оказывались по-настоящему напуганы, они обычно называли вампиров демонами.

И Джекс опасался, что точно знает, о каком кровожадном демоне говорили стражники. Кастор.

Изначально именно Доблести наложили проклятие на сказки Великолепного Севера, чтобы защитить своего сына Кастора, когда он только обратился в вампира. Они думали, что проклятие затронет лишь истории о вампирах. Но оно было наложено под влиянием страха, а проклятия, порожденные страхом, всегда получаются немного искаженными или становятся гораздо более опасными, чем предполагалось.

Джекс задумался, не попытаются ли Доблести отменить проклятие теперь, когда вернулись из долгого заточения. Ему было интересно посмотреть, решат ли Онора и Вульфрик вновь править Севером или же просто будут вести спокойную жизнь в заново отстроенном поместье Мэривуд.

Джексу еще только предстояло навестить их. Он увидел почти всех членов семьи Доблестей после открытия арки, но в тот момент едва ли был живым из-за аппетита Кастора. С тех пор Джекс встречался только с Авророй. Он знал, что она не выдаст его ни Аполлону, ни королевским стражникам. Однако Джекс сомневался, что этого не сделают ее родители, Вульфрик и Онора Доблестные.

Во всяком случае, это был вопрос чести, которой они оба обладали. Кроме того, Аполлон присвоил их новому имени статус Великого Дома и подарил им лес, поместье и деревню Мэривуд.