Книга Баллада о проклятой любви, страница 106 – Стефани Гарбер

Эванджелина не верила, что Джекс привез ее сюда. Но отчего-то никак не могла вспомнить зачем. Боль затуманивала разум, не давая мыслить ясно. Но одно Эванджелина знала точно: место это имело трагическую историю, и она была особенно печальна для Джекса.

Брызги льда и снега летели ей в лицо, заставляя дрожать от холода. Джекс погнал сани еще быстрее и яростнее, когда они проехали мимо развалин, оставшихся от поместья, и углубились в проклятый Мэривудский лес. Каждый раз, открывая глаза, Эванджелина видела лишь скелетообразные деревья и еще более безнадежную серость.

Первый зеленый листик, осмелившийся жить среди мрака, показался ей обманом зрения, лишь выдумкой ее воспаленного и растревоженного сознания. Но потом она увидела еще один и еще. Целый купол из великолепной зелени. Куда бы она ни посмотрела, везде светило яркое солнце, деревья стояли припорошенные снегом, а на ветвях весело щебетали синие птички. На мгновение Эванджелина в ужасе подумала, что сошла с ума.

Следом появились и цветы, пестрящие оттенками желтого, розового и переливчатого, как хвост русалки, бирюзово-голубого. Они росли вдоль дороги, которая уходила вниз, в долину с постоялым двором, озером и старинной вывеской: «Добро пожаловать в Лощину!»

Название было Эванджелине незнакомо. Вероятно, оно никак не было связано с Великими Домами, а может, она не могла его вспомнить.

Сани с грохотом пронеслись мимо резных деревянных указателей с названиями мест, но Эванджелина не смогла разглядеть ни слова. Наконец, они остановились у постоялого двора, который совсем не выглядел настоящим. Должно быть, он привиделся ей во сне.

На крыше торчали огромные яркие грибы с красными шляпками, на которых дремали крошечные драконы. Там же росли и цветы – такие большие, что почти достигали размеров маленьких детей. Их яркие лепестки всех оттенков, казалось, оживились при их появлении.

Джекс быстро подхватил Эванджелину на руки и торопливо понес внутрь.

Кожу тут же начало покалывать от приятного тепла, призывая не закрывать глаза. Эванджелина разрывалась между желанием позволить своему израненному телу отдохнуть и узнать, почему здесь пахнет пряным яблочным сидром и свежевыпеченным хлебом и почему она чувствует здесь себя как дома, хотя никогда в жизни не видела это место.

Рядом с входной дверью возвышались красиво расписанные напольные часы с маятниками, украшенными драгоценными камнями. Но вместо цифр стрелки указывали на названия блюд и напитков: клецки с мясом, рыбное рагу, таинственное рагу, тосты с чаем, овсяная каша, эль, пиво, медовуха, вино, сидр, медовый пирог, хрустящая брусника, лесные пирожки.

Эванджелина почти ожидала, что их вот-вот поприветствует радушный хозяин постоялого двора с длинной бородой и искренним смехом. Но вокруг не раздавалось ни звука, за исключением топота тяжелых ботинок Джекса по грубым доскам.

«Что это за место?» – мысленно спросила Эванджелина.

Джекс ничего не ответил и, казалось, даже не услышал ее вопроса. Он продолжал молча подниматься по лестнице. Возможно, здесь обитала какая-то магия, которая ослабила их мысленную связь, а может, Эванджелина слишком устала, чтобы достучаться до него.

Повсюду мерцали огоньки свечей, в очагах горел огонь, но ни один человек так и не показался. Запертые двери на втором этаже были украшены сказочными фигурками: кроликом в короне, рыцарем, что держал в руках ключ в виде звезды, или гоблином-кондитером, подбрасывающим сладости над головой.