Книга Баллада о проклятой любви, страница 27 – Стефани Гарбер

Джекс нахмурился:

– Вероятно, это тот сплетник из газеты.

Но Эванджелина не верила в это. Плечи всадника были шире и крупнее, а в его фигуре ощущалось что-то знакомое.

Она сделала шаг вперед, выходя из круга янтарного света.

– Ты что творишь? – спросил Джекс.

– Не переживай, – ответила Эванджелина. – Кто бы это ни был, он явно не опаснее тебя.

На самом деле что-то в этом всаднике привлекало Эванджелину. Некое чувство, которое прежде она испытывала лишь к Джексу. Их двоих связывал шрам в виде разбитого сердца на ее запястье. Он покалывал и обжигал ее, напоминая, что ей от Джекса никогда не сбежать. Но со всадником все обстояло иначе. Никакого покалывания – лишь странное ощущение, что их связывает невидимая нить, которая и тянет ее к нему. Снег ласкал ее плечи, пока она шла вперед по освещенной лунным светом тропинке.

Под ее ногами шелестели листья, неподалеку заржала лошадь, и слабый луч осветил всадника – ровно настолько, что Эванджелина разглядела знакомые черты красивого лица.

Аполлон.

8

Время словно остановилось, или, быть может, остановилось сердце Эванджелины. Аполлон очнулся от вечного сна. Он пришел в себя. Наверно, именно это и пытался донести до нее Хэвелок.

Надежда вновь расправила крылья, и Эванджелина воспрянула духом.

Она посмотрела на Аполлона и отметила, что его глаза больше не светились пугающим красным светом. Сейчас он полностью владел собой, в отличие от их последней встречи.

А вот Джекс словно остолбенел, и Эванджелина не смогла удержать улыбку. Теперь, когда Аполлон очнулся, Джекс лишился своего рычага давления. Эванджелина не станет открывать Арку Доблестей. Все ее страхи отныне можно оставить в прошлом. По крайней мере, она надеялась на это.

Аполлон, восседающий на коне, не двигался. Он не спешился, не развернул лошадь, но и не приближался к Эванджелине. Внезапно ее пронзило воспоминание – то самое, которое ей хотелось бы навеки забыть и похоронить глубоко в сознании. Сразу после того, как любовное заклятье Джекса было снято, но яд еще не подействовал, Аполлон был взбешен и раздавлен из-за случившегося и, похоже, до сих пор не простил ее.

«Лисичка, – мысленно позвал Джекс, – нам нужно уходить».

«Я остаюсь, – ответила ему Эванджелина. – Но тебя никто не держит».

Джекс стиснул зубы. Через мгновение она снова услышала его голос в голове, но в этот раз он звучал так мягко и нежно, точно Принц Сердец пытался воздействовать на нее.

«Это ужасная идея. И очень опасная. Ты должна покинуть этот сад».

Эванджелина закрыла от него сознание. Она продолжала надеяться на лучшее. Может, Аполлон и не простил ее за любовное заклятие, но, раз он оказался здесь, значит, у нее был еще один шанс.

– Я так рада, что ты очнулся.

Аполлон сделал глубокий вдох и выдохнул облачко пара.

– Боги, как ты прекрасна!

Услышав это, Эванджелина приободрилась. Она сделала робкий шаг вперед, но Аполлон резко выкрикнул:

– Не подходи!

Ее сердце пропустило удар.

– Прости меня. Я… я не хочу тебе навредить. Просто… – Он осекся и в отчаянии запустил пальцы в темные волосы, взлохматив их. В тот же миг лунные лучи осветили его лицо, исказившееся от боли. Эванджелина никогда прежде не видела Аполлона столь несчастным, словно его терзало что-то чудовищное.

Это был уже не тот человек, за которого она вышла замуж. Раньше Аполлон вел праздную и беззаботную жизнь. За ним всюду следовали стражники, все придворные и слуги лебезили перед ним, а он сам отличался себялюбием. Увидев его впервые, Эванджелина решила, что он весьма галантный молодой мужчина, словно сошедший со страниц ее любимых книг. Но теперь за его плечами было множество испытаний: любовное заклятие перевернуло всю его жизнь, а недавнее проклятие едва не погубило. Каким-то чудесным образом он поборол чары и вернулся к жизни, но, судя по выражению лица, проклятие еще не полностью отпустило его.