Книга Баллада о проклятой любви, страница 47 – Стефани Гарбер

Эванджелина растерянно нахмурилась, увидев, как из яблока брызнули капли темного сока.

Ей совершенно не хотелось уступать Джексу, но отказ открывать арку уже походил на излишнее упрямство, а вовсе не на мудрое решение. После того как ЛаЛа сказала ей, что за Аркой Доблестей не таится ничего ужасного, Эванджелина перестала так сильно бояться, но по-прежнему не желала отдавать что бы там ни было Джексу. Ей не хотелось помогать ему, не хотелось даже находиться рядом с ним, но она должна была снять с Аполлона проклятие Лучника. В противном случае остаток своей жизни она проведет, скрываясь от Аполлона, а он – гоняясь за ней.

В каком-то смысле это и было их «долго», но не счастливо. Проклятие неразрывно связало Эванджелину и Аполлона, знаменуя прочное переплетение нитей их жизней, но она не желала такого конца для их истории.

– Ладно, – наконец выдавила она.

– Значит, ты согласна открыть арку? – уточнил Джекс, в удивлении изогнув бровь. Едва ли это можно было назвать проявлением чувств, но Эванджелина заметила, что теперь он выглядел страшно довольным.

На мгновение у нее возникло искушение противостоять ему и дальше. Но раз решение уже было принято, нужно следовать намеченным действиям. Чем быстрее она найдет камни, тем скорее избавится от Джекса.

– Да, я помогу открыть арку, – ответила Эванджелина. – Но я не стану переодеваться, пока ты не выйдешь.

– А вот это досадно, – пробормотал Джекс.

Но не стал больше спорить и покинул комнату.

Эванджелина мысленно порадовалась, что рядом нет зеркал и она не видит покрывшиеся румянцем щеки.

15

Джекс весело насвистывал, пока они с Эванджелиной шли по тускло освещенному коридору на встречу с Хаосом. Она никогда раньше не слышала, чтобы Джекс свистел. Видимо, подумала Эванджелина, у него поднялось настроение из-за того, что она наконец согласилась открыть Арку Доблестей. И тем не менее она не ожидала, что это сделает Джекса таким бесстыдно счастливым.

На щеках его появились милые ямочки, он то и дело радостно свистел, и подобное яркое проявление эмоций вызывало у Эванджелины нездоровое любопытство, которое пугало ее саму. Что такого Джекс желает найти за аркой?

Пока она переодевалась, Джекс где-то раздобыл еще одно яблоко, но в этот раз синее. И сейчас подбрасывал его в воздух, напевая свою жизнерадостную песенку.

– Ты таращишься.

– Просто задумалась, почему ты всегда носишь с собой яблоки.

Джекс усмехнулся:

– Поверь, Лисичка, ты не захочешь этого знать.

Он медленно откусил яблоко и неторопливо скользнул вмиг потемневшими глазами от ее приоткрытых губ к обнаженной шее, спустился к ключицам, а затем к груди. Эванджелине вдруг стало тяжело дышать, когда Джекс задержал взгляд на изысканных золотистых лентах, обвивавших ее грудь. Ей казалось, будто они сжимаются лишь сильнее, будто его прохладные пальцы еще туже затягивают их вокруг ее тела, отчего у нее перехватило дыхание.

– Ты начала это, когда таращилась на меня, – прошептал он.

Вот и вернулся тот Джекс, к которому она привыкла, – язвительный и в некоторой степени жестокий.

– Есть новости об Аполлоне? – холодно спросила Эванджелина.

– Нет, – ответил он. – Хаос отправил на его поиски нескольких вампиров и парочку людей, чтобы прочесывали местность и после рассвета, но до сих пор о нем нет никаких известий, да и газеты молчат. Если ему хватит ума, то он будет держаться от тебя подальше. Так легче противостоять проклятию. Но, – добавил он мрачно, – долго это продолжаться не может.