Книга Кровь песков, страница 133 – С. К. Грейсон

Коо встал к голове, шептал, успокаивая; мы с Бадхой — по бокам, удерживая, пока Эрикс встал сзади. Кобыла потела — я хмурилась, глядя на блеск влаги по бокам.

— Хорошая новость: жеребёнок идёт передними ногами, значит, не задохнётся, прежде чем выйдет морда. Плохая: он перевёрнут — ноги смотрят к её спине, — сказал Эрикс, отступая.

Морщины тревоги на лбу Коо углубились; он гладил морду, пока та, тяжело дыша, терпела.

— Что делать?

— Если мы уложим её и поднимем несколько раз, он должен сам провернуться. Если нет… будем принимать как есть — и поможем, чем сможем.

Лицо Коо стало упрямым:

— Говори, что делать.

Полчаса Коо с Эриксом мягко водили кобылу по загону, то уговаривали лечь, то поднимали. Мы с Бадхой бегали по просьбам Эрикса — подать, принести, поддержать.

Когда кобыла легла на бок и больше не захотела вставать — бока ходили от схваток, — у загона уже собралась толпа. Люди спешили — сбор на рассвет, — но, проходя мимо, останавливались. Как и я, они не могли оторвать взгляд от маскированного «страшного Вайпера» с закатанными рукавами, который спокойно и бережно вытягивает новую жизнь в этом побитом стойбище.

Мы с Бадхой присоединились к Эриксу и Коо, когда кобыла начала тужиться. Осторожно, Эрикс вошёл рукой, проверяя жеребёнка. Мы задержали дыхание; даже суета за оградой стихла — ждали вердикта.

— Повернулся. Дальше должна справиться сама.

Коо шумно выдохнул; я — вместе с ним.

Минуты — и показались тонкие копытца, следом — розовая мордочка. Эрикс прочистил ноздри — чтобы дышал, — а кобыла тужилась дальше, Коо всё шептал ей, гладил.

Когда показались плечи, Эрикс кивнул мне:

— Потяни вместе со мной, пока мать тужится. Она устала.

Я накрыла ладонями его руки на ножках жеребёнка — и мы потянули в такт дрожащим бокам. Через миг передняя половина уже выскользнула и зашевелилась.

— Стоп, — остановил меня Эрикс. — Если сейчас тянуть — рёбра сломаем.

С последней потугой кобыла выметнула жеребёнка — яркий, живой жеребчик, посреди уставшего стойбища. Коо воскликнул от радости, по краю ограды пробежал шёпот восторга.

Я недоверчиво потянулась магией — нащупала крохотную, но ровную искру, что живёт в каждом коне Пустыни Баллан, — пульсировала в малыше. Он уже был боец: минут не прошло, а он пытался подняться — неуклюже, но настойчиво.

Час спустя я сидела на импровизированном плетне рядом с Эриксом. Руки у него были вымыты дочиста, перчатки — снова на месте. Мы молча наблюдали, как жеребёнок сосёт, уже ходит — тонкие ноги крепли на глазах. Тишина была тёплой, и когда я тянулась к Эриксу тонкой ниткой силы, мне казалось — от него катится тихое удовлетворение, которого я раньше в нём не чувствовала.

— Не знала, что ты столько знаешь о лошадях, — сказала я.

Эрикс пожал плечами, но взгляд, цеплявшийся за жеребёнка, выдавал: ему не всё равно.

— В детстве только в седле у меня бывала тишина. И сейчас — тоже.

Я вспомнила Фаррен подо мной — как мы мчались под звёздами, без цели, когда в голове становилось слишком шумно. Ещё один общий нерв.

— Кай… Каюс пытался помочь по-своему, — имя конюшего застряло у него в горле; я не стала давить. Впервые он говорил о родителях не с одной лишь ненавистью, и я боялась спугнуть. — Видя, как я тянусь к стойлам, он брал меня с собой, когда мог. Этого было мало, но… помогало.