Книга Кровь песков, страница 37 – С. К. Грейсон

Леди Падры наклонила голову; у губ мелькнула усмешка.

— В Испытания можешь выйти ты, Вайпер. Если ты так страшен, как шепчут, — перебьёшь всех и выйдешь победителем.

Я окаменел, молча. Испытания ещё далеко, а пустыня рвётся сейчас. Я не горел желанием ехать в Келвадан без войска — и без лорда Аласдара.

— Это единственные условия. Выиграешь Испытания Баллан — кланы пойдут за Каталом, — сказал шрам-лицо. Они явно решили это ещё до моего прихода.

— Ваши кланы останутся без прикрытия до тех пор, — напомнил я.

— Потому мы и стоим лагерь к лагерю, — сложила руки леди Падры. — Нас больше, чем у Катала.

Я провёл взглядом по линии лордов. И понял: иначе — только резнёй тех, кто понадобится нам, если кланы двинутся на Келвадан.

— По рукам.

Я поеду на Испытания.

Ушёл бы в ночь — да принял нехотя их приглашение остаться. Мы заключили шаткое перемирие, шевелиться было не к чему. И всё же — Алзе стоило дать день-другой. Она заживала, но я чувствовал: путь встряхнёт.

Я долго хлопотал у загона. Вычёсывал. Следил, чтобы ей принесли стрелолист и воду. Бормотал похвалы, пока возился. Конюший подошёл было — предложил осмотреть раны.

Я обернулся, уставился, готовый отогнать любого, кто тронет Алзу. Меня учили возиться с лошадьми — и лечить их — лучше многих.

Под взглядом он попятился, ладони вверх.

— Постой.

Он застыл. Я прикусил язык. У него найдутся травы, которых у меня в дороге нет.

— Не хочу, чтобы в раны полезла гниль.

Кивок. — Смешаю припарку на очищение. И для боли, и от припухлости добавлю.

Я остался с Алзой, пока он не вернулся. Забрал миску с зеленоватой пастой. Он переминался — будто собирался сам намазывать.

— Она… привередлива, — сказал я в объяснение.

Он кивнул и сдёрнул назад.

— Спасибо, — кинул ему вслед. Он застыл, как будто не ожидал благодарности, и ушёл к концу загона, где кучковались лошади.

К заходу солнца я довёл раны до вида, что устроил меня. Подхватил мешки у ограды и пошёл ставить палатку на краю лагеря. Моя скорлупка — только чтобы закрыться от глаз — выглядела жалко рядом с большими семейными шатрами, рассчитанными жить неделями у воды, пока не двинутся за дичью.

Я как раз забивал колышек, когда в воздухе хлопнули крылья. Сокол, улетевший на входе в лагерь, вернулся. Я был уверен, найдёт нового хозяина среди своих. Но он опустился рядом, глядя выжидательно. Я фыркнул.

Не успел сказать птице, что еды у меня нет — и пусть охотится, — как воздух рассёк визг. Я бросил сложенное полотнище, оставив палатку недоделанной, и сорвался на крик.

Нашёл сразу. Молодая женщина лежала на песке, из глубокой раны на ноге бежала кровь. Над ней присел мужчина с длинным изогнутым кинжалом; глаза метались — от неё в темноту за краем стоянки. Люди сбежались, каша криков.

— Кто напал? — закричал кто-то. — Каракалы? Рыжие волки?

Мужчина мотнул головой, щурясь, будто силясь выхватить силуэт в севшей ночи. Я всмотрелся туда же.

— Оно… быстро. Не разглядел. Похоже на… скелет.

Толпа заржала почти хором.

— Утащил девку целоваться — крышу снесло. Уже и зверя от шутки не отличишь.

— Напал скелет, ага.

Я бы, может, и сам фыркнул, если б не видел вчера сияющих фиолетовых глаз в слишком длинном кошачьем теле. Легенда прыгнула мне на лицо. Кто знает, что бродит по ночам.

Я оглядел толпу — отыскал факел. Вырвал у владельца — он вдохнул, готовя возражение, но увидел маску и захлопнул рот.