Книга Кровь песков, страница 41 – С. К. Грейсон

Королева повела нас — стражу и меня — в богато убранную гостиную и опустилась на диван, умудрившись придать простому руху безукоризненную осанку, хотя шёлк её платья падал вокруг неё в беспорядке.

— Подождите снаружи, — велела она. Стражники поклонились и вышли.

Я осталась посреди мягкого ковра, теребя пальцы и борясь с растущей растерянностью. Королева склонила голову, изучая меня.

— Из какого ты клана?

Я сглотнула.

— Ни из какого.

— Но ты из Пустыни Баллан.

Это был не вопрос, но я всё равно кивнула. Пауза вытянулась — тишина натянулась, как струна, и грозила хрястнуть у меня в голове.

— Я изгнанница, — произнесла я, голос дрожал, но не ломался.

— За что тебя изгнали?

Я нахмурилась.

— Вы видели…

— Я видела, что магия пустыни сильна в тебе, и ты не научилась держать её в узде.

Я покачала головой.

— Пустыня не благоволит мне.

Королева приподняла бровь.

— И сколько ты прожила в изгнании?

— С пятнадцати, — призналась я. У оазиса я не вела счёт времени, но знала — прошли годы.

— Похоже, пустыня должна была благоволить тебе хотя бы на столько, чтобы ты одна выжила в её нравах почти десятилетие, — заметила королева.

— Какая бы магия во мне ни текла — это проклятие, — упрямо сказала я.

— Чем?

Я переступила с ноги на ногу, понимая, что не отверчусь, и втайне моля, чтобы стража вернулась и увела меня — лишь бы не говорить.

— Сядь и расскажи, как ты стала изгнанницей, — королева указала на пуфик рядом. Тон мягкий, но в нём звенел оттенок приказа, которому не возразишь.

Я опустилась, подтянула к себе аметистовый шёлк, выигрывая секунду, чтобы вынуть из памяти то, что и так лежало прямо под тонкой плёнкой отрицания. Я растила эту плёнку годами — боялась и уставала от злости, которая вздымалась каждый раз, когда подступала к причине моего одиночества.

— Когда мне было тринадцать, когда пришла первая кровь, отец отвёл меня к конюшему — выбирать первую лошадь.

Королева кивнула — обычай кланов ей знаком.

— Её звали Фарран. Она была почти дикая, но я её полюбила. Конюший Падры сказал, что для такой девчонки, как я, она слишком тяжёлая, но Фарран ко мне потянулась, и другой я не хотела. Она была такой быстрой — мы мчались по пескам так, что я оставляла позади даже собственные мысли.

Ком в горле. Я не собиралась вдаваться в подробности, но у меня не было возможности произносить имя Фарран много лет. Перед глазами вспыхнула её тёмно-рыжая шерсть, гордая дуга шеи.

— Два года спустя я вышла на охоту — за ориксами. Мы были не одни, и нарвались на драку с каракалом и её детёнышами. Фарран ранили — перелом ноги — прежде чем я отогнала кошку. Я помогла ей доковылять до стана, к конюшему, умоляя его помочь.

Я сделала несколько рваных вдохов.

— Он сказал, что поможет. И прежде чем я успела остановить его, он вытащил клинок и вогнал его ей в череп. Сказал, что это милость, что она бы не встала. Но во мне, когда я услышала её предсмертный крик, что-то лопнуло. Будто тело стало слишком тесным, и мир пошёл ходуном. Я почти ничего не помню, но мне сказали — земля у моих ног разошлась, образовалась воронка, она поглотила конюшего и ещё несколько палаток. Когда я очнулась и увидела, что сделала, не смогла поверить.

— Лорд клана объявил мне изгнание за убийство, сказав, что держать меня в стане опасно. Я умоляла, кричала родителям — поговорить с ней*, но они смотрели на меня с тем же страхом, что и все. Утром клан уехал, оставив меня без лошади.