Книга Кровь песков, страница 62 – С. К. Грейсон

У меня закружилась голова от всех этих политических манёвров, прячущихся под вежливой болтовнёй за ужином. Может, кланы правы, и поединок чести проще. Я отогнала мысль. Жестокость кланов стоила мне изгнания, а хитросплетения дипломатии — цена, которую Келвадан платит за мир.

— Зачем вы рассказываете всё это мне? — спросила я.

— Мы всегда ищем преимущество друг над другом, — ответил Хадеон. — Лайалл не верит в силу, про которую здесь говорят, но я решил, что не повредит быть на хорошем счету у предполагаемой Чемпионки Пустыни. Кто знает, какой прок это даст потом?

Он легко, отточенно улыбнулся. Я ответила, благодарная за его уверенность, хотя сила в животе сонно зарычала. На меня сделали ещё одну ставку — похоже, политики играют с судьбой, а не монетами. Я распрямила плечи под тяжестью ответственности — она налегала всё сильнее с каждым днём, приближающим Испытания. Годы я отвечала только за собственную жизнь, и то порой сомневалась, стоила ли она того. Возможно, ожидания — это цена за принадлежность, за дом.

Ради Келвадана, ради дома, я понесу их, как бы ни тёрли.

— Идём. Хочу тебе кое-что показать. — Королева встретила меня прямо у нашей обычной террасы, развернулась и повела выше по лестницам, дальше тех уровней, где я бывала, — к незнакомой высоте.

Я шла следом, любопытство росло, пока мы поднимались, поднимались…

— Признаюсь, — слова королевы звучали прерывисто от подъёма, — логистика Испытаний последнее время пожирает все часы. Организовать испытания — ещё та задача. Жаль, что не могу уделять тебе больше времени, но, думаю, у меня есть способ помочь иначе.

Мы кружили по винтовым пролётам, от чего у меня слегка закружилась голова; казалось, лестница ведёт к самой высокой шпиле, венчающей город.

Наконец мы вышли на площадку перед двустворчатыми дверями. Я задрала голову на гобелен над аркой: с одного края — горная гряда, с другого — синие волны океана. Между ними тянулось золотое полотно — цветом как песок в полдень. В центре — красный самоцвет, от которого, вышитые радужными нитями, расходились лучи.

— Завораживает, правда? — королева Джиневра проследила за моим взглядом. — Его соткал учитель покойного мастера Невена. Келвар заказал гобелен для двери в свои покои и покои Аликс.

Я посмотрела на неё — она кивнула.

— Здесь, на самом верху, жили первые король и королева Келвадана. Теперь эти комнаты — напоминание о наследии моей семьи… и о наших провалах. — Она положила ладонь на створку, но не толкнула. В дюйме над её пальцами блеснула пластина красно-чёрного стекла, настолько тёмного, что за ним ничего не было видно. Такая же — на второй створке.

Кровавое стекло.

— Никто не знал столько пустынных тайн, сколько Келвар, и даже он знал пугающе мало. Когда его качали перемены настроения и рассеянность, он запирался здесь, рылся в старых свитках, бормотал сам с собой. Эти комнаты были их с Аликс убежищем — панели кровавого стекла признавали только их прикосновение. — Пальцы королевы скользнули по гладкой тьме. — Когда Аликс слегла и умерла, он никого не подпустил к телу и не позволил вынести её из покоев. Она осталась здесь, когда он ускакал в пустыню и больше не вернулся. Теперь эти комнаты — усыпальница первой королевы.

Я склонила голову, пока королева задумчиво глядела на дверь.