Книга Белоснежка не для гномов, страница 33 – Ева Финова

— Думаешь, я на память не смогу повторить те программки, которые вы стёрли? Кстати, а кто смог? Там защита от перезаписи стоит.

— Именно поэтому на плате сменили карту памяти. Он пустой, даже без прошивки.

Я хмыкнула. Иными словами, они настолько меня боятся, что ломают мои умные устройства?

— Линзы тоже отключишь?

— Пока такого распоряжения не поступало, — признался директор, всё ещё пребывая в захвате. — Но вижу, сотрудничать вы не умеете.

Запоздало выпустив его, хмыкнула:

— Поверь, это ещё не война. Когда я начну, ты первый об этом узнаешь. А сейчас, — кивнула ему на дверь, — хочу спать. Отравленную комнату я занимать не буду. Так что на выход, господин директор. Это помещение теперь в моём распоряжении. Не заставляй меня связываться с вышестоящими. Думаю, для такого паиньки, как ты, это будет высшим оскорблением, когда ради мелкого вопроса дёргают аж министра образования нашей конформации.

— Лобанова!

Я подняла глаза от своих колен и посмотрела на Илюху, моего начальника, который сидел напротив через стол. Он был потомственным системным кадром, но при этом имел живой и понимающий характер. Илюха мог проявлять некоторую снисходительность в управлении персоналом, за что его, можно сказать, любили и не огрызались в ответ. А уж характеры в нашем подразделении, скажу я вам, были не сахар. Работа была не лучше.

— Да, нач.

— Почему в графе «семья» у тебя пусто?

— Потому что у меня никого нет.

— И не планируешь? — спросил он, явно выходя за рамки простого ежегодного опроса. Это была формальность, которую руководители аналогичных подразделений соблюдали, чтобы держать руку на пульсе.

Я отрицательно покачала головой.

— Почему?

— Не могу.

— Поясни?

— Вы хотите меня за кого-то сосватать? — решила соскочить я, ухмыляясь, но не прокатило.

— Согласно статье, не буду её называть, мы должны опрашивать каждого сотрудника-одиночку… — начал было он говорить о законах.

— Мне пересадили сердце, меняли позвонки и кости, и лишняя нагрузка на имунную систему — это лишний шанс заработать смертельную болезнь. Иными словами, я не могу рожать. Профессор Волков, который меня оперировал, прямо сказал, что шансы выносить здорового ребёнка у меня крайне низки, а вероятность летального исхода в процессе родов повышена.

Ни один мускул на лице Илюхи не дрогнул.

— Тогда почему ты не указала это в графе «Обстоятельства»?

— Посмотрите на меня, — обратила я его внимание. — Синяки под глазами, морщины. Мне уже пятьдесят. Кому я нужна такая с таким графиком работы «24/7»? В любой момент меня могут вызвать, и придётся бросать планы, занятия, семью, если бы она была. Я просто уже привыкла и поняла, что любой человек рядом со мной будет чувствовать дискомфорт, который в итоге приведёт к расставанию. Поэтому смирилась и решила посвятить свою жизнь работе.

— Я спрашивал другое, но твой ответ в общем-то ясен. Психика у тебя в порядке. Раз ты хотя бы думаешь о семье и понимаешь, что одиночество — это не благо, значит, у тебя есть эмпатия к людям, хотя и ниже необходимого уровня на несколько пунктов. Но спишем тебе это на работу в подпольях.

— Честно говоря, раньше я иногда задумывалась завести семью. Стать опекуном, но задания, разъезды, командировки — эта идея просто выветрилась из головы, потому что другие насущные проблемы оказались в фокусе внимания. Бывало так, что я дома в своей квартире не появлялась месяцами. О какой семье может быть речь?