Книга Волшебный десерт для мага. Я (не) твой сахарок!, страница 26 – Елизавета Рождественская

Через час я стояла у ширмы и набиралась решительности. А вдруг Винс поймёт, что излишки соли в его продукции — моих рук дело? Что если он заметил Ди, и сейчас мы поругаемся?

— Так, Вероника, не трусь! — шепнула себе и выглянула из-за ширмы.

Винсент стоял у стола, на котором замешивал тесто. По центру была рассыпана мука, а на ней начертаны символы. Вот мужчина поднял одну руку, и его палец опустился в муку, проводя линию между ними. Но меня шокировало другое… От пальцев пекаря исходило свечение. Магическое свечение!

Внезапно мужчина вздрогнул, видимо, почувствовав чужое присутствие. Он резко хлопнул по столешнице ладонями. В воздух взметнулось белое облако, а свечение исчезло.

— Что тебе здесь нужно? — раздражённо спросил он, резко поворачиваясь в мою сторону.

С трудом отведя взгляд от его сильных рук, которые секунду назад явно излучали магическое сияние, я подняла глаза и спросила первое, что мне пришло на ум:

— Ты не обычный пекарь? Ты… маг⁈

Новые знакомства и новые тайны

Винсент несколько секунд смотрел на меня немигающим взглядом, а затем тихо и спокойно произнёс:

— Не твоё дело.

Я непроизвольно задержала дыхание. Не моё, согласна, но… Это же многое меняет! И почему он сразу не сказал, что владеет магией? Насколько пекарь сильный маг и… о Лейна! Почему он вообще пекарь тогда⁈ Мысли вмиг взорвались конфетти вопросов и предположений, но все они были похоронены под лавиной пекарского сарказма, вмиг испепелившего все мои благие намерения.

— Что ты здесь забыла, сахарок? Или как тебя теперь называть? М? — мужчина прищурился и ткнул в меня испачканным в муке пальцем. — Считаешь, что на войне все средства хороши?

— Я не понимаю… — произнесла, запинаясь.

Конечно, я всё понимала. Понимала и сгорала от стыда, а ещё от закипавшей в груди злости. Сам же сказал, что ему не составит большого труда заткнуть мою кофейню за пояс, потому что «хлеб нужен всем», а вон оно что, оказывается, использует магию (ещё неизвестно в каких масштабах) и свою величайшую харизму, чтобы привлечь покупателей, а если быть точной, покупательниц.

— Не понимает она, как же! — тем временем продолжал выговаривать мне пекарь. — Подослала свою канарейку, чтобы та испортила целый замес диетического теста, и думала, что я не замечу⁈ Считаешь это честной игрой⁈ Глупо, очень глупо, госпожа Нэвис…

И я была полностью согласна с этим определением, вот только… какого Дирха⁈

— Нечестная? Я⁈ Да кто тут вообще говорит о чести! Ты, случаем, не преподаёшь уроки привлечения новых посетителей? А? Может, мне тоже завлекать гостей мужского пола не своим профессионализмом, а…

Я не смогла сходу придумать остроумную метафору и осеклась, но пекарь, кажется, сделал свои выводы. Его лицо вытянулось, а в глазах отразилось изумление. Всего на секунду, а после он самодовольно протянул:

— Так во-от оно что, сахарок. Так ты бы сразу сказала, что ревнуешь, а не устраивала диверсий.

Винсент самодовольно хохотнул, а меня буквально подбросило от возмущения. Я тут пришла с пирогом мира, вся такая виноватая, а этот гад ещё и издевается! Ревную⁈ Это я-то ревную⁈ Не-ет, Вероника, ты больше никогда не будешь пакостить исподтишка, как влюблённая школьница. Ты уделаешь пекаря в открытом бою, и ему больше не понадобится ни грамма соли. Он будет солить свои булки слезами! Пирог просился в полёт. Я прямо видела, как сливовые дорожки стекают по мужскому лицу, подчёркивая его исключительную неотразимость. Но опыт подсказывал, что гнев — плохой советчик, поэтому я лишь подошла ближе и аккуратненько грохнула тарелкой о стол.