Книга Волшебный десерт для мага. Я (не) твой сахарок!, страница 90 – Елизавета Рождественская

Бранс-старший усмехнулся, ещё и ещё, пока не рассмеялся в полный голос. Он хохотал, утирая слёзы из уголков глаз, а в моей душе разливалась чернота. Ошур, как же я хотел ошибаться, но увы…

— Поумничал? — резко перестал смеяться отец. — Ну и хватит. Пока не скажешь, куда запрятал артефакт, будешь гнить в темнице, а станешь сильно упрямиться, то и до простушки твоей доберусь. Неужели ты этого хочешь, Виктор? Бедная девушка и так работает не покладая рук. Как обидно будет потерять всё, а потом попасть в руки злодеям.

— О-о… Очень не советую трогать Веронику, папа, — покачал я головой. — Для начала, уж раз ты такой стратег, покопайся в её родословной. Поверь, несмотря на её самостоятельность, за ней приглядывают. Не делай опрометчивых поступков, пусть лучше она пребывает в святом неведении и считает меня преступником.

Я блефовал. Вряд ли высокородному деду есть дело до нелюбимой внучки, но по тому, как менялось выражение лица моего родителя, я понял, что попал в цель, а значит, Веронику не тронут, по крайней мере, пока…

— Заковать, — последовал тем временем приказ. — Никакой еды и воды. Одумается, дайте мне знать.

— Отец! — снова окликнул я мужчину.

Он развернулся и посмотрел на меня с чувством превосходства. Наверное, подумал, что я уже решил сдаться.

— Зачем тебе это? — спросил, пытаясь прочитать ответ в его глазах. — Зачем ты разрушаешь всё то, что делало нас счастливыми?

— Неужели ты думаешь, что я буду объяснять что-то предателю своего рода? — процедил мужчина, вмиг ставший мне чужим. — Считаешь себя героем? Ошибаешься, сынок. Ты глупец, недальновидный мальчишка, посмевший перейти дорогу мне. Одумаешься и сохранишь себе жизнь, а пока нам не о чем говорить.

И он вышел, кивнув двум головорезам, чтобы они исполняли отданный приказ. Меня тут же скрутили и больно приложили коленями о каменный пол. Пара затрещин, для потери ориентации в пространстве, и вот, я уже прикован к сырой каменной стене короткими цепями, наедине со своими мыслями и мрачной мелодией капавшей с низкого потолка воды.

Не знаю, сколько я сидел, бесцельно уставившись в темноту. Кажется, вечность. В голове проносился хоровод воспоминаний, и все они были посвящены моей маленькой сахарной фее. Вот я вхожу в новое помещение и вижу хрупкую фигурку с облаком золотых волос. Вот эта фигурка разворачивается ко мне, и я перестаю дышать, утонув в зелёном омуте больших глаз. Вот мы едем в карете, и все её эмоции и мысли отражаются живой мимикой на хорошеньком, словно у фарфоровой куколки, лице. Мы ссоримся, миримся, пьём кофе по утрам и создаём совместные творения тёмными уютными вечерами. Огни ярмарки, её губы и наши откровения. Вот то, что яркими картинками мелькало в голове, заставляя забыть, что подо мной ледяной каменный пол, над головой плесневый потолок, в углах на ошмётках прелой соломы кто-то шуршит, а руки нещадно ломит от неестественного положения. Шум и радостная суета ярмарки, наши поцелуи, объятия и тёплый свет, сиявший в любимых глазах. Наверное, так и умереть не страшно… однако я ещё поборюсь.

Усилием воли сосредоточился на насущной проблеме. Сейчас я мог только тянуть время, но как?

Тот старик, что спас меня из тёмных вод Иридиры, говорил, что не владеет магией и всю жизнь был простым травником, однако я сомневался в этом, поэтому внимал всем откровениям, которыми он делился со мной в моменты наших бесед. Например, наставник рассказывал о том, что есть травы, которые все принимают как обыкновенные целебные настои от кашля и температуры, но при правильном использовании эти травы помогают магу не просто восстановить ресурс, но и преумножить его. А ещё старик рассказывал о том, что при определённом настрое мы можем дотянуться до человека во снах, но для этого нас должно связывать что-то сильное — будь то любовь или ненависть, неважно. Он учил меня магии убеждения, гипнотическому влиянию, делился своим опытом так открыто и щедро, словно предполагал, что однажды все эти знания пригодятся, а может, спасут мне жизнь. Вот и пришло время это проверить.