Онлайн книга «Южная пустошь – 7»
|
— И я ему это каждый день твержу! — тут же вмешалась «глупышка Ирла», делая шаг ко мне и бесцеремонно обнимая. Прижалась и, еле слышно всхлипнув, прошептала с облегчением, — вернулась… девочка моя… вернулась… И столько тихой, затаенной радости было в ее словах, что у меня самой на глазах появились слезы. Я, плюнув на церемонию, обняла старушку. — Вернулась… И нам больше не надо было слов. Мы и так понимали друг друга. Я чувствовала, как сильно «глупышка Ирла» переживала за меня. А он знала, как сильно я ценю нашу дружбу и как благодарна за то, что она чувствует. Мы так и забыли про рамки положенной церемонии. И Фиодор, и я, без всякого порядка, обнимали встречающих, не обращая внимания ни на титулы, ни на прочие регалии: Аррам, Вайдила, Митка, Дошка, Селеса, оказавшаяся рядом и только что рыдавшая на плече у Жерена, князь Го Ла Хоф и его молодая жена, нечаянно подвернувшийся Жерен, герцог Форент, мои верные Тайка и Южин, какой-то незнакомый мужчина, который только что обнимался с Фиодором, дружески похлопывая друг друга по плечам, другие жители нашего поселка на краю Южной пустоши, снова князь… или просто очень похожий на него жрец… Они что-то говорила. Радуясь нашему возвращению. Я тоже что-то говорила, радуясь тому, что вернулась и тому, что они здесь. Я чувствовала себя так, как будто бы слегка перебрала молодого вина, опьянев от эмоций: и своих, и чужих. Когда я поняла, что в мои объятия стали попадать совершенно незнакомые люди, остановилась… И только тогда заметила, что Гриха и Ирха остались в стороне от радостной вакханалии, в которую превратилась приветственная церемония. И я, недолго думая, шагнула к ним и первой обняла по-прежнему не решавшуюся поднять глаза Ирху: — Ирха! — хапнув заряд всеобщей радости, я улыбалась искренне и широко, — я так рада тебя видеть! Ее тело слегка напряглось в моих руках, а потом мышцы резко расслабились, и Ирха всхлипнула: — Е… В-ваше величество, — исправилась она, — простите меня. Я не должна была… — Ирха, — я отстранилась и взглянула в полные слез раскаяния глаза, — я давно простила. И, вообще, кто старое помянет, тому глаз вон! Эта поговорка из другого мира так гладко легла на ситуацию, что я произнесла ее, даже не задумавшись, что меня могут понять как-то не так… — Глаз⁈ — слегка опешила Ирха. А потом вдруг разрыдалась и закивала, — ну, глаз, так глаз… Только пусть Южин потом залечит… а то больно… — Ирха, ты что⁈ — я рассмеялась, — да, зачем мне твой глаз. Я уже все забыла! Что было, то было, плюнули и забыли, — опять дала о себе знать память прошлой жизни, но в этот раз Ирха поняла меня правильно. И Гриха тоже. — А кто помнит, тот сам себе жизнь отравляет… — Вот и я, Ель… Ваше величество, ей то же самое говорю, уж сколько лет, — прогудел он, оттаскивая меня от жены и заключая по-медвежьи сильные объятия. У меня аж косточки затрещали, — наша Елька не из тех, кто годами зло в себе тешит. Давно забыла и простила обиду. — Гриха, — простонала я, — пусти, окаянный! Раздавишь же! Вот медведь! Что двадцать лет назад, что сейчас… — Это вы, величество, еще старшего нашего не видели, — хохотнул старый друг, — вот он уж ежели обнимет, то точно все кишки выдавит. Не знай в кого такой… Ежели б не рыжина фамильная, так и подумал бы, что жена любимая на стороне дитя нагуляла. И умишком Небо не обидело. И талантом купеческим. Он у нас лет с десяти лавку на себя взял: ты, говорит, батька, не торгаш, по миру нас с такими талантами пустишь, иди у матери в трактире вышибалой работай. |