Книга Навязанная, беременная, моя!, страница 3 – Алиса Ганова

– Но я ведь в стенах родного замка. Думаете, они решатся причинить мне зло в моём же доме?

– Кто знает, дитя моё. Надо быть осторожной.

В крыле, где поселили посольство, стояла тишина. Но раненые идут на поправку, и уже завтра здесь будет веселее, а пока я должна поработать.

– Миледи. – Вытянулся передо мной воин-тринарец с суровым лицом. Но, увидев, что мы несём корзину со снадобьями, распахнул дверь, пропуская к своему господину.

Видно, слава о моём таланте теперь хорошо известна не только в княжестве, но и среди гостей. Отец может мною гордиться! А ведь прежде он считал, что я должна учиться игре на виуэле, знать языки и уметь вышивать, а дар лекарства скрывать.

В покоях гхарта были занавешены окна, и царил лёгкий сумрак. На столе горела лампа. Запах душистого масла смешивался с ароматом целебных трав, создавая атмосферу настоящей лекарни.

Раненный гхарт Роберт лежал на огромной дубовой кровати. Он настоящий исполин. И если бы не его сила и выносливость, телохранители не довезли бы его живым до нашего замка.

Увидев его в первый раз смертельно раненным, бледным, с влажными от пота прядями, обрамлявшими мужественное, благородное лицо, я поразилась: как он ещё жив? О коварстве смертельного яда мааров ходили легенды.

Рассматривая воина, я невольно восхищалась им и искренне сожалела, что такой молодой, сильный, смелый мужчина может погибнуть в расцвете сил. Тогда-то, вглядываясь в чётко очерченные скулы, тёмные длинные ресницы и сухие, потрескавшиеся от жара губы посла, поклялась, что он обязательно выживет.

И вот, чтобы желание сбылось, я борюсь за его жизнь.

На цыпочках обошла постель, поправила шторы, впустив немного дневного света в покои, и, стараясь не звенеть баночками, бережно поставила корзину на стол.

Мечущийся в лихорадке, гхарт Роберт сбил край одеяла, обнажив широкое, мускулистое плечо, которым я невольно залюбовалась.

«Лиэн, ты княжна, а не служанка!» – осадила себя. Сдержанно поправила край мехового одеяла и бережно коснулась лба раненого, покрытого испариной.

Едва коснулась пальцами, ресницы гхарта дрогнули. Из груди вырвался приглушённый стон.

Спеша успокоить раненого воина и убедить, что ему желают добра, склонилась над ним.

– Тише, гхарт Роберт, – прошептала тихо. – Я лишь напою вас целебным снадобьем. Оно вернёт силы и поможет скорее победить яд…

Взяв серебряную ложечку из корзины, собственноручно стала поить гхарта, по капелькам, терпеливо вливая настой.

Свена каменной статуей застыла у изножья постели и, сложив руки на груди, внимательно наблюдала, как я вожусь с раненым. Судя по её недовольно поджатым губам, по неприязненным взглядам, бросаемым на посла, моя забота казалась ей излишней.

Как только я влила снадобье, терпение наставницы лопнуло.

– Достаточно, Лиэн. Пусть повязками займутся служанки.

Абы кому перевязку я не доверю, однако понапрасну спорить с упрямой наставницей не стала.

– Я уже меняла ночью. Пока не надо, – призналась под осуждающим взглядом и, чтобы успокоить, уточнила: – Леонид помогал мне.

– Вы слишком добры, княжна, – отчеканила холодно Свена, что означало одно: я должна больше думать о репутации, чем о раненом гхарте. Поэтому работать в кампании брата мне нравилось больше, чем с чопорной Свеной, хотя она в травах тоже знала толк.