Книга Десять причин никогда не быть с тобой, страница 198 – Мира Ризман

«На нём печать, — сообщила она, кидая горестный взгляд на зеркало. — Оплаченная жизнью».

— Жизнью?.. — Сердце Маркуса застыло в груди. Матушка? Но зачем!!!

«Больше я ничего сказать не могу, — печально сообщила Саларс. — Разве что подтвердить уже очевидное. Эта вещь вышла из Тёмных чертогов».

Всё внутри Маркуса болезненно сжалось, однако вместо печали в нём росла решимость:

«Тогда эту гадость стоит туда и вернуть!»

«В Тёмный чертог не попасть тому, кого коснулась божественная искра. Боюсь, тут мы бессильны», — скорбно закончила Саларс, и её пламя затрепетало, собираясь вот-вот погаснуть.

— Но мы не можем просто оставить зеркало здесь! Оно слишком опасно! — не отступал Маркус. Он хотел как можно быстрее избавиться от этой вещи. Лучше всего разбить и разбросать по мирам настолько крохотные осколки, чтобы те никому уже могли никому навредить!

«Тогда спрячь его», — предложила Саларс, после чего исчезла в догорающем пламени.

Маркус внял её совету. Зеркало переехало в самый дальний закуток огромного подвала Дома Пламенных Роз, где и было дополнительно запечатано сильными охранными заклинаниями. Но несмотря на все меры предосторожности, Маркус не собирался заканчивать с его изучением. Ему необходимо было выяснить истину!

* * *

Дни летели быстрее ветра, хотя каждый из них был подобен маленькому сражению. Маркус продолжал исследовать любовное зелье и, в конце концов, его эксперименты увенчались небольшим успехом. Неконтролируемая ненависть вместе с желанием разрушить и растерзать всё, что попадалось на пути, стали утихать. И хотя полностью возникающее раздражение убрать не получилось, его удалось значительно притупить. Вот только он потратил на поиск слишком много времени, и благоприятный момент был упущен. Вскоре после Долгой Ночи выяснилось, что Джэйн забеременела, и Маркус, опасаясь за её состояние, вынужден был действовать мягче. Каждый день он совсем по чуть-чуть изменял состав зелья, надеясь, что так удастся добиться более безболезненного и плавного «пробуждения».

Но если с любовным зельем какое-то решение было найдено, то со старинным зеркалом всё оказалось значительно сложнее. Сначала Маркус очень обрадовался, когда зелье оживления памяти предмета сработало. В туманных образах он смог увидеть и улыбающуюся безумной улыбкой матушку, уходящую в туманную гладь, необычно гневного Нэриэла, пытающегося сломать кованую оправу, худенькую и болезненную Илларию, со слезами на глазах гладящую острые завитки, и ещё с полсотни незнакомцев, среди которых встречались не только люди, но и представители других народов — утончённые эльфы, бородатые гномы, озорные русалки, грозные драконы, коварные вампиры, и ещё множество иных. Кто-то любовался перед необычным зеркалом, считая его просто красивым предметом роскоши, а кто-то, как Найиль, поддался влиянию, но были и те, кому хватало и одной встречи с ним, чтобы угодить в ловушку.

Маркус догадывался, что, если бы не пламя саламандр, он бы и сам вряд ли устоял. Как и всякий тёмный артефакт, зеркало очень чутко реагировало на чувства. Всякий раз, когда Маркус спускался в подвал проверить очередную идею и обновить охранные заклинания, он замечал, как меняется отражение. В дни, когда он был спокоен и умиротворён, это было самое обычное зеркало, но едва сознания касалась тревога, поверхность мутнела, а стоило разгореться азарту, как появлялся густой непроглядный дым. Порой тот бывал сизым, но хватало и толики раздражения, чтобы тот потемнел.