Книга Десять причин никогда не быть с тобой, страница 44 – Мира Ризман

— Восемь. Анхелика достаточно талантлива и умна, потому и Водные Врата ей тоже покорились. — В её голосе слышалась гордость. — Впрочем, Джулиан добрался до десятой, но он такой же простак, как и Джейра, и его ничего, кроме выросшего живота жены, да бесчисленных больных не волнует.

— Но ведь вы прошли дальше… — невольно вырвалось у Маркуса, но он тут же осёкся, ощутив на себе убийственный взгляд Джелиты.

— Довольно разговоров! — резко оборвала она. — Я не собираюсь тут торчать до обеда, так что пошевеливайтесь!

Не желая гневить мастера, Асмик и Маркус переглянулись и вместе вступили на каменную дорогу. Они легко проскочили первые шесть статуй, словно это была обычная прогулка. Но перед седьмой Асмик замедлил шаг. Его дыхание участилось, выдавая волнение. Маркус переживал за друга не меньше, а когда настала пора сделать решающий шаг, и вовсе задержал вдох, а потом с шумом выдохнул, стоило ноге Асмика коснуться камня. Находившаяся рядом горгулья даже не шелохнулась. Сердце Маркуса ликовало: его друг сможет стать мастером!

Судьба улыбнулась Асмику и на следующей горгулье, но перед девятой он остановился не в силах сделать шаг. Огромная статуя тут же слетела со своего постамента и встала напротив него, показывая, что путь окончен.

— Ну вот и всё, — послушно отступил Асмик, но в его голосе не чувствовалось разочарования. Он всегда был реалистом, а потому не тешил себя какими-то несбыточными надеждами. Уже то, что ему удалось повторить успех Анхелики, стало настоящей победой. Маркус улыбнулся другу и, вновь ощутив неприятный спазм, решительно направился к следующей горгулье. Со спокойным сердцем он прошёл ещё три статуи, стараясь не замечать нарастающей боли, и только перед заветной двенадцатой ощутил растущее беспокойство. Его неудача могла задержать миссию саламандр до следующего хранителя, или потребовать от него дополнительных усилий. Во всяком случае, Маркус ни при каких обстоятельствах не собирался сдаваться, а потому, набрав побольше воздуха в грудь, смело шагнул навстречу судьбе. Горгулья молча проследила взглядом и снова застыла. Маркус перевёл дыхание и в некоторой растерянности остановился. Нужно ли ему идти дальше или лучше вернуться? Боль в теле усиливалась и откровенно пугала. Спазмы охватывали его едва ли не каждую секунду, и Маркус решительно не понимал, с чем это связано. Он хотел уже отправиться назад, но что-то внутри него воспротивилось этому выбору. Спазмы внезапно прекратились, и Маркус сделал ещё несколько шагов. Он почти добрался до последней плиты, когда услышал жуткий грохот, а затем огромная тень накрыла его. Маркус поднял глаза и встретился с хищным взглядом горгульи. В кроваво-красных сполохах виднелись гнев и недоумение, а сама горгулья, судя по вздыбленным крыльям, находилась в ярости.

«Что ты такое?» — набатом раздался в сознании её скрежещущий голос, отчего голова едва не раскололась на части.

Некстати вернувшиеся судороги лишь усложнили положение.

«Меня назвали Саймон-Нигель, как наследника двух великих родов, а затем нарекли Маркусом Слайнором», — представился Маркус и неуклюже поклонился статуе.

«Мне плевать на твои имена! — грубо оборвала его горгулья. — Я спрашиваю, что ты такое⁈ Кто посмел соединить два великих дара в одном наследнике? Это недопустимо! Один потомок — один дар, на том был уговор для каждого, кому открылись врата Волшебного города!»