Книга Оставь мне музыку!, страница 175 – Мира Ризман

От его слов Вирджин стало только больнее. Даже сейчас этого бесчувственного омэйю волновала только собственная репутация! И почему только те верзилы не прирезали её в том переулке?!

Вирджин так и не поняла, куда же именно её доставили, но, судя по отсутствию нашивок на форме конвоиров, это не был городской полицейский участок. Вероятно, пост охраны в Доме Кирэя. Впрочем, это уже не имело особого значения, так как помещение, куда привели Вирджин, ничем отличалось от виденного ей в фильмах карцера. Маленькая полностью белая комната с узкой койкой, нишей для подачи пищи и туалетом со встроенной раковиной за ширмой. Вместо разодранного платья ей выдали холщовую хламиду, достаточно длинную, чтобы скрыть тело до самых пяток. И всё. Щёлкнул кодовый замок, и воцарилась давящая тишина. В карцере не было окон, только мерцающая тусклая лампа на потолке, свет которой всегда оставался одинаковым, так что определить смену дня и ночи оставалось невозможным. Оттого нахождение в этих четырёх стенах становилось ещё более невыносимым. Как и ожидание приговора.

Слезы быстро высохли, оставив после себя усталость и головную боль. Вирджин забралась на койку и, поджав к себе колени, начала тихо раскачиваться. Невидяще смотря на такой же белый, как и стены, пол, она, словно сторонний наблюдатель, пропускала через себя приходящие мысли, и ни одна из них больше не задевала. Не осталось ни желаний, ни страха, ни надежд, совсем ничего. Только пустота и горькая усмешка: как ни крути, она давно уже пленница. С одной лишь разницей, что некогда у неё была роскошная клетка, а теперь безликая камера. Впрочем, местный колорит ей импонировал даже больше из-за своей невероятной честности. Тут не было иллюзии свободы, и вряд кому бы пришло в голову отчитывать её здесь за каждый выбранный шаг. Может, потому что выбирать особо не из чего? Хотя… Вирджин вновь оглядела крохотное помещение, в котором и глазу-то не за что было зацепиться. «Не многим хуже студенческой комнаты», — рассудила она, мысленно оценивая пространство. Вот уж чем было её не напугать, так это замкнутым пространством. Разве что отсутствие окон понемногу действовало на психику. Вирджин не знала, сколько просидела в полной прострации, но, судя по тому, что в нише для еды уже скопилось несколько наборов посуды, времени прошло не мало. Едва ли заключённую будут кормить каждый час. Однако есть не хотелось совершенно, как и вставать. И она продолжала бессмысленно качаться из стороны в сторону. Именно в таком виде её и застал появившейся Тодо.

В глаза словно насыпали песка, и Вирджин подслеповато щурилась на фигуру помощника. «Может, у меня галлюцинации?» — возникла невольная мысль. Тело слушалось весьма неохотно. Ступни уже сводило от однообразной позы, так что кончики пальцев покалывало, а шея захрустела, когда Вирджин, приподняв голову, попыталась рассмотреть возникшего Тодо. Его голос тоже звучал в отдалении, будто сквозь шлем или стеклянную перегородку. Смысл доходил до Вирджин ещё труднее. Кажется, Тодо попытался отчитать её за то, что она не ела. Можно подумать, ей это было нужно! Однако Тодо не унимался, требуя, чтобы Вирджин хотя бы поднялась.

«Какой же назойливый, как муха!» — мысленно поморщилась она, но продолжала игнорировать приказы. Даже не шелохнулась и просто закрыла воспалённые глаза. Чего мучить их и напрягаться, будто ей есть дело до рассерженного помощника! И что ему только теперь надо? Или это ему поручили вживлять чип?