Книга Оставь мне музыку!, страница 182 – Мира Ризман

Однако оснований для сомнений находилось слишком много. Желая, наконец, всё прояснить, Вирджин, прикрыв покрывалом грудь, слезла с кровати. Ноги едва двигались, словно к каждой привязали по тяжёлой гире. Сказывалось тупое сидение в одной позе. Кое-как доковыляв, Вирджин навалилась на массивную дверь. Та охотно поддалась, выпуская в просторную гостиную. Взгляд пробежался по дорогим золотистым шторам, собранным по краям огромных окон, роскошному камину, классическим диванам с высокой спинкой и остановился на высокомерном хозяине всего этого великолепия. Кирэй полулежал на одном из диванов в расслабленной позе и, держа в руках планшет, что-то вдохновенно напевал. Идиллическая картина казалась совершенно чуждой появлению Вирджин, кутающейся в покрывало на голое тело. Никакого былого напряжения, скорее наоборот, в гостиной витало нечто одухотворённое и радостное. Позднее осеннее солнце щедро разбросало свои лучи по паркету и ворсистому ковру, наполнив комнату уютом и теплом. В камине резвилось пламя, и, пожалуй, не хватало только мурлыкающей кошки под боком хозяина. Вот только этот невероятный контраст настораживал куда больше, чем, если бы Вирджин встретили в тёмной спальне взглядом исподлобья. Ненависть и злость виделись сейчас намного уместнее, но о них не было даже намёка!

Вирджин пришлось хрипло прокашляться, чтобы заявить о себе. Она так и остановилась в дверях спальни, желая сохранить с Кирэем дистанцию.

Он лениво отвёл планшет и, не меняя позы, удостоил Вирджин насмешливым взглядом.

— Ты, наконец, проснулась, — констатировал Кирэй. И, расплывшись в самодовольной улыбке, мягко произнёс: — С добрым утром!

Вирджин судорожно сглотнула, подбирая слова для главного вопроса. Но как назло в голову ничего подходящего не приходило. Ну не говорить же в лоб! Одной этой мысли хватило, чтобы Вирджин ощутила, как горят уши и жар приливает к щекам.

— Могу я узнать, почему я здесь? — настороженно спросила она, оглядывая комнату.

— Почему ты в моих покоях? — с усмешкой переспросил Кирэй, театрально надломив бровь. — А разве есть ещё какие-то варианты, почему любовница проводит ночь в спальне омэйю?

Вирджин прошиб холодный пот, во рту разом пересохло, а сердце, совершив головокружительный кульбит, бешено застучало в груди. Гнев, подобно неистовому урагану, взвился внутри, застилая глаза.

— Но я же… я же… — она буквально задыхалась, не в силах договорить фразу.

— Не давала согласия? — закончил за неё Кирэй, и тут же усомнился: — Разве?

Она ответила ему самым свирепым взглядом. Он ещё издевается? После того, что сделал?! Вот же подлец!

— Что ж, позволь тогда освежить твою короткую память. — В голосе Кирэя появились саркастичные нотки: — Не ты ли вчера так усердно составляла красноречивое послание, уж прости, не удержусь от цитаты: «Не жди извинений, делай, что хочешь»!

Глаза Вирджин расширились от мимолётной безумной догадки. Да не может быть, чтобы её запальчивые слова истолковали столь чудовищным образом!

— А я хотел… тебя! — припечатал Кирэй, подтверждая худшие ожидания. — Что-то ещё не так, мой цветочек?

Всё было не так! Абсолютно всё! И злые слёзы безжалостно жгли глаза, а ногти в зажатых кулаках до боли впивались в кожу. Однако возразить было нечем! Как и в чём-то обвинить его. Только себя. Осознание этого факта грозило вот-вот прорваться истерикой, и лишь присутствие Кирэя сдерживало. Она никогда не унизится до слёз перед ним!