Книга Противостояние эльфов, страница 264 – Мира Ризман

Медлить было уже нельзя. Словно потянувшись за соломинкой, Рена дотронулась до золотой струны, но та, издав глухое дребезжание, безвольно повисла, потеряв натяжение. Это был дурной знак, взывающий к отступлению, однако его предупреждение осталось без должного внимания. Рена не допускала даже мысли о том, чтобы сдаться. И пугающие видения только подстёгивали её решимость. Дарк совсем поник: плечи опустились, словно кто-то взвалил на него непосильный груз, а колени предательски задрожали, обещая вот-вот подкоситься. Он слабел с каждой секундой, тогда как могущество тьмы только росло и крепло. Мрак подступал со всех сторон, вот-вот обещая окончательно раздавить. От собственного бессилия и безысходности Рена готова была взвыть в отчаянии.

Пытаясь сделать хоть что-то, она провела пальцами по струнам, ища ту, что откликнется на её призыв. Золотые, все как одна, отозвались лишь скорбным молчанием, серебряные и медные оставили после себя только тихий шелест, напоминающий нестройное шипение, звук алых больше походил на скрежет и скрип несмазанной телеги, незнакомые зелёные и голубые издали сдавленный нестройный писк, и только тяжёлые и пронизывающие вибрации чёрных имели хоть что-то общее с музыкой. Вновь пробежавшись по колючим раздирающим кожу струнам, Рена вслушалась в их изменяющееся звучание. Кровь, оставшаяся на шипах, сделала тембр более густым, насыщенным и в то же проникновенным. Струны, впитав в себя частичку Рены, настроились на неё, помогая и подсказывая, как вести мелодию. Эта была новая песня, никогда не звучавшая раньше. Конечно, некоторые её мотивы брали свои истоки в жутких и диких мелодиях Тёмного культа, но они так мастерски сочетались с только что созданными, что превращались в нечто совершенно уникальное. Как и в любой музыке чёрных струн, в ней хватало боли, скорби, гнева и отчаяния, но вместе с тем звенели ноты самоотверженности и любви. Рена вершила что-то невыразимое. Она отправляла взамен свою душу в ту самую тьму, что окутывала измученного и уставшего Дарка. В отличие от мужа, Рена не собиралась бороться, а вполне искреннее предлагала себя. Неразумная тьма, околдованная творимой музыкой, не заметила подмены. И вот уже тело Рены окутал кромешный мрак. Он начал проникать сквозь него, заполняя собой каждую клеточку. Рена растворялась в этой непроглядной тьме, медленно и безболезненно, словно она была льдиной, дрейфующей в океане и забравшейся в тёплые воды, с которыми, тая, теперь сливалась в единое целое. И только страх всё ещё удерживал её на поверхности, не давая забыть, кто она такая. Казалось, у неё осталось только имя, за которое Рена всё ещё цеплялась, сама не понимая почему. Но стоило ей внезапно задаться этим вопросом, как рядом раздался негромкий смех.

— Потому что я не могу позволить вам умереть! — Рена мгновенно узнала голос Торика, и тут же ощутила, как невидимый крюк, зацепившись за каким-то чудом уцелевшую спину, вырывает её из царящей вокруг темноты.

— Что вы делаете?

— Собираюсь преподать вам очередной урок.

Рена ощущала, как собственное тело становилось тяжелее и весомее, а тьма рассеивалась, подобно туману.

— Какой? — Глупый вопрос сам возник в голове и не укрылся от Торика.

— Перестаньте уже постоянно жертвовать собой. Это дурная привычка! — отчитал он. — Ваша смерть совершенно бессмысленна и лишь прибавит миру проблем, тогда как ваша жизнь и ваши таланты смогут спасти многих и принести истинное благо.