Книга Противостояние эльфов, страница 266 – Мира Ризман

А город меж тем погружался в зловещий полумрак, обещавший скорое ненастье, но вместо молнии, тёмное небо вдруг озарило боевое пламя эльфийского корабля. Ослеплённая внезапной вспышкой, Рена невольно покосилась в окно. Высвободившаяся тьма, подобно огромному пауку, оплела защитный купол чёрной паутиной, лишив его невидимости. Она выпила из него всю магию, отчего тот стал хрупким, как стекло, и стоило эльфийскому флоту вновь нанести по нему удар, как он тут же растрескался и осыпался огненным дождём…

Ход 10. Черная струна. Этьен

Этьен:

— Ты был небрежен, — Неодобрительный взгляд Императора прошёлся по винному пятну, растёкшемуся по рубашке.

Вальен расположился в удобном кресле капитана корабля перед пультом управления, на котором легонько покачивались и блестели многочисленные кристаллы. В небольшой рубке было тесновато, и Этьен, желая сохранить с дядюшкой приличествующую дистанцию, предпочёл остановиться у входного люка. Впрочем, Императора это вполне устроило, во всяком случае, он не стал требовать подойти ближе, что несколько успокаивало. Этьен, всё ещё пребывая в весьма взбудораженном состоянии, резонно опасался вновь проявить предосудительную несдержанность, потому молча уставился в слегка подрагивающий пол корабля. «Николь», названная в честь погибшей императрицы, всегда была довольно чувствительна, и ей часто передавалось настроение Вальена. Ящер ещё во время посадки на борт Этьена смерила его недобрым взглядом, исполненным презрения, и даже, для большей острастки, клацнула острыми клыками. Теперь же она показывала своё недовольство, устроив качку, так что приходилось балансировать, чтобы удержаться на ногах.

— Простите, Ваше Императорское Величество, — выдавил из себя Этьен приличествующую фразу, хотя едва ли чувствовал себя виноватым. Внутри всё кипело и бурлило от негодования, а разум цинично усмехался. Всё было предсказуемо. Вальен никогда не скрывал своих намерений относительно Каэра, но Этьен надеялся, что Дамиану как-то удалось договориться с дядюшкой. Во всяком случае, выходя из королевских покоев накануне коронации, Вальен выглядел вполне удовлетворённым. Но не прошло и дня, как Император объявил войну, и именно тогда, когда бедный друг, только вступив на престол, столкнулся с внутренним сопротивлением аристократии. Ударить в столь уязвимый момент — подло, но так в духе эльфов! Этьен же оказался в весьма сложном положении. Невозможно было игнорировать долг перед страной, но он не мог предать так отчаянно нуждающегося в поддержке друга! И именно таким, полным противоречий, он и предстал перед ликом Императора.

— Я понимаю твои чувства, — снисходительно произнёс Вальен, тем самым вызвав невольное удивление. Этьен осторожно покосился на дядюшку, ожидая подвоха, однако Император с улыбкой продолжил: — И потому не буду ставить тебя перед неразрешимым выбором.

Слова Вальена вызвали искреннее недоумение, которое уже невозможно было скрыть. Этьен воззрился на дядюшку, ища в его холодных глазах объяснений.

— Ты останешься на Каэре, и… — Император сделал многозначительную паузу, задумчиво крутя висевшую на шее пирамидку. — …Сделаешь всё, чтобы не допустить союза короля Дамиана и демонов!

Этьен едва не вздохнул от облегчения. Подобное задание никак не делало из него предателя, ни для своей родины, ни для друга. Если у Дамиана после коронации и встречи с этой странной всесильной богиней сохранились хоть остатки рассудка, он никогда не сдаст свою страну демонам.