Книга Прощальный танец, страница 246 – Мира Ризман

— Бэрлок ждут большие перемены, — многозначительно заметил Аулус, и Рениса, взглянув на коронованного вампира, уловила тонкий шлейф грядущих битв. Судя по горящему кровавому взгляду, Ариат не собирался успокаиваться до тех пор, пока не восстановит права своего прежде угнетаемого народа.

Шанталь:

Двадцатый день месяца совы, первый день после рождения ребёнка

Камень-портал лежал на прикроватной тумбе. Шанталь увидела его сразу, когда, наконец, проснулась. В теле чувствовалась непривычная слабость — последствие ночных родов. Стоило признать, ей повезло. То, что выматывало эльфийских леди (схватки нередко затягивались на несколько дней, а порой даже доходили до недели), прошло у неё без особых мучений. Честно говоря, она была совершенно уверена, что сможет сделать всё сама. Магия притупляла боль и помогала малышу. Но всё же в момент самих родов она не смогла удержать в себе рвущиеся наружу крики. Хотя, едва ей стоило жалеть об этой слабости. Появившийся в детской Аулус и его слуга взяли на себя все заботы о ребёнке, позволив ей отдохнуть. Шанталь не стала смотреть на сына тогда, лишь услышала его звонкий плач, и не собиралась делать этого сейчас. Интуиция подсказывала, что сделай она нечто подобное, и расстаться с малышом станет намного сложнее. И всё же искушение было особенно велико. Взгляд так и тянулся к колыбели, и это причиняло Шанталь невероятные страдания. Вновь и вновь она задавалась вопросом, как ей быть. Может, передумать и попытаться воспитать своё дитя самой? Не то что бы она сомневалась в способностях Аулуса: демон окружил малыша заботой и вниманием ещё до рождения и, казалось, вообще продумал всё до мелочей. Разве что муки материнского сердца были ему не подвластны. Однако Шанталь, несмотря на все сомнения, в сложных вопросах предпочитала больше доверять разуму, чем чувствам. Как бы ни было ей тяжело, она заставляла себя смотреть на перспективы трезво и рассчитывать имеющиеся силы. И раз за разом приходила к неутешительным выводам: для неё самой, для любимого брата, для всей Империи, и главное, для самого малыша выбранный путь по-прежнему оставался наилучшим.

Желая отвлечься от мучительных переживаний, Шанталь поднялась с постели и подхватила камень. Тот заметно изменился: стал темнее, будто угодил в огонь и тот оставил на нём подпалины, и на гладкой поверхности появилось несколько шершавых зазубрин. Что-то ещё весьма важное и даже жуткое происходило ночью, но она слишком была сосредоточена родами, чтобы в этом разобраться. Не желая терзать себя догадками, Шанталь решила всё узнать напрямую. Она привела себя в порядок, а затем направилась к кабинету демона.

— Позвольте войти, — постучав, попросила она и, дождавшись ответа, переступила порог.

— Как ваше самочувствие? — любезно спросил демон. Вопреки ожиданиям, он не сидел за рабочим столом, а торчал у окна и взирал на резвящееся море. Оно снова пришло в движение и выглядело не тёмно-синим, как обычно бывало зимой, а по-весеннему лазурным. И когда оно только успело растаять? Ведь ещё вчера всё было скованно льдами и укрыто снегом!

— Вполне сносно, — ответила Шанталь и не удержалась от вопроса: — Что произошло?

— Жрица вновь исполнила Танец, — отворачиваясь от окна, буднично сообщил Аулус. — Я вынужден принести вам свои искренние извинения. Мастерская, конечно, не пострадала, но защитный купол и часть горного массива, боюсь, утрачены навсегда.