Книга Раэлит с Титаника, страница 64 – Виктория Рогозина

Люди всегда были и всегда будут

глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике,

пока они не научатся за любыми нравственными,

религиозными, политическими, социальными фразами,

заявлениями, обещаниями

разыскивать интересы тех или иных классов.

В.И. Ленин.

Три источника и три составных части марксизма (март 1913 г.).— ПСС, 5-е изд., т. 23, с. 47.

Анастасия слабо перевернулась на бок и вздрогнула, изумленно обнаружив Эдварда, лежащего рядом. Мужчина безмятежно спал, подложив ладонь под щеку и уткнувшись носом в плечо девушки. От него пахло шампунем и чем-то давно забытым и забытым, удивительно приятным и странно освежающим ароматом хорошего одеколона. Она вдруг почувствовала невыносимую тоску по родному детству. Наверное, потому что ее детство было таким уютным, убаюкивающим и беззаботным, что это казалось невозможным. Анастасия чувствовала тепло тела писателя, слышала дыхание, его храп, иногда он начинал негромко фырчать, как ежик, и тогда ей хотелось пристальнее вглядеться в его лицо, но любопытство быстро исчезало. Понимая, что он остался здесь из-за нее, волнуясь за здоровье, Анастасии не хотелось беспокоить уставшего Рассела. Обняв его, она нежно прижала его к себе, словно оберегая беспокойный сон. Эдвард вдруг весь перед ней размяк и как будто бы обмяк. И все же она расслышала его прерывистое дыхание и даже смогла уловить его недоумение и одновременно раздражение.Наконец он успокоился и положил голову ей на плечо. Закрыв глаза, Анастасия слышала мерный стук его сердца и уносилась мыслью в далекое детство, когда они всей семьей гуляли в этих же местах.Она так и заснула в его объятиях, не выпуская его из рук, словно боясь отпустить даже во сне. Пока Рассел восстанавливал дыхание, Анастасия ласково поглаживала мужчину по голове, боясь, что он вдруг исчезнет. Наконец он глубоко вздохнул и улыбнулся ей, привлекая ближе к себе.

Рассел положил голову ей на плечо и через минуту забылся, она почувствовала, как он проваливается в безмятежный сон, и тихо, чтобы не разбудить, прижалась к его груди. Обняв его крепче, она на миг закрыла глаза. Подушка показалась ей слишком холодной. Но под утро она всегда замерзала. Это ничего, главное безмятежность. Но она знала, что это только временный покой. Когда Рассел проснется, он будет уже другим – более требовательным к себе и требовательным к другим, такова его сущность. Тогда с последним усилием надежды она скользнула в темноту. Что-то мешало ей, но это было уже не важно. Она закрыла глаза и, ласково поглаживая затылок мужчины, поплыла на северо-восток, вдоль кромки зыбкой границы между реальным и нереальным.

Рассел вдруг негромко застонал во сне, а потом неожиданно открыл глаза и улыбнулся. Увидев хмурящуюся Анастасию, он часто заморгал и попытался приподняться, но Анастасия удержала его. Рассел окончательно проснувшись, отстранился и нежно поцеловал ее в лоб. Анастасия улыбнулась и лишь крепче прижалась к нему. Подняв голову, он заглянул в ее сияющие глаза и ответил на ее немой вопрос сияющей улыбкой. В ответ Анастасия подняла руку, словно обозначая этим жестом свой трепет перед неизведанным и широким миром. В этот момент в глаза Рассела бросилась вспышка света, и сразу же за ней раздались мощные раскаты грома. Писатель вскинул голову и прислушался – за окном бушевала гроза.