Книга Америссис, страница 27 – Виктория Рогозина

Минус 50 единиц здоровья.

Критическая норма 39

Америссис приподняла голову. На нее взирало странное лысое существо, передвигающееся на четырех будто переломанных конечностях. Огромная оскаленная пасть с тремя рядами острых зубов. На голове, как эхолокаторы, торчали большие уши с издевательскими кисточками, как у рыси. из широко разинутой пасти летели такие заунывные рыдания.

— Ушлепки, — озвучил Инвиз название мутантов. Такие встречались на разных уровнях. Имели большой запас агрессии, повышенную ловкость, но резерв здоровья относительно небольшой.

Ушлепки использовались для прокачки оружия, но чаще их жертвами становились низкорейтинговые игроки, которые не успевали прицеливаться.

Америссис схватила автомат и в тот момент, когда первая тварь прыгнула в ее сторону, выстрелила. Артефакт L с функцией АИМа скорректировал стрельбу, поражая цели, отчего те, рассыпаясь пикселями, оставляли после себя на земле пачку патронов и пластину брони.

— Блин, — девушка заметила в проходе еще троих мутантов. Возможно их было больше, но из-за узкого коридора не все могли войти в комнату.

— Отступаем, на лестницу. Прикрывай, — таща за шиворот напарницу, Инвиз быстро выбирал путь, позволяя Америссис отстреливать самых дерзких тварей.

Постепенно они выскочили на лестничный пролет и завалив его щитом из арсенала мужчины, наперегонки рванули вперед. Миновав большой холл, они вприпрыжку спустились по лестнице вниз и выбежав на улицу нашли то, что могло им помочь — старенький УАЗик будто ждал своих пользователей. Прыгнув за руль, Инвиз завел двигатель и как только Америссис села рядом, утопил педаль газа, покидая опасную территорию. Чернобыль-2 удалялся, Дуга все чаще скрывалась в буйной листве вечнозеленых деревьев.

Дорога петляла. Низкие холмы, окруженные со всех сторон лесом, перемежались грядами песка и плит, которые поддерживали их сверху. Небо было синее, с просветами между облаками. Где-то вдали, совсем близко к краю горизонта, поднималась сплошная стена, состоящая из высоченных, многоэтажных зданий. Ее контуры, четкие и нежные, были различимы даже на таком расстоянии. Они походили на мираж, и при первом взгляде — чем дольше удавалось их разглядывать, тем заметнее — были похожи на далекий закат. Но в мире существовало нечто, делающее их похожими на далекие светила.

— Тебе нравится здесь? — прервал молчание Инвиз.

— В «Ф.А.Н.Т.О.М. е»? — переспросила Америссис, скучающе глядя в окно.

— Да.

— Нормально. Мне кажется, я уже забыла, как это быть вне этой реальности.

— У тебя остались близкие? — мужчина бросил быстрый взгляд на девушку.

— Нет. Я потеряла девятерых братьев на войне.

— Соболезную.

— Не стоит. Это их не вернет, — она грустно вздохнула. — А ты?

— У меня никого нет. Теперь Имба моя семья.

— С чего возникло…создание этой семьи? — Америссис обернулась.

— Ну-у, — протянул Инвиз. — Я много читал, то, к чему открыл доступ Хаттори. Начал анализировать, вспоминать… Понял, что вся эта система промыла мне мозги. Ядерную бомбардировку я пережил в бункере. Там было немного народу. Но я помню, как туда пускали людей, — мужчина стиснул зубы. — Отбирали тех, кто может принести пользу. А некоторые сводили счеты. Я стал свидетелем отвратительной сцены. Военный не пустил женщину с ребенком, оставив с наружи. Твердил, что она гуляла и ребенок не от него. И лишь когда гермозатвор закрылся, рассказал товарищу, что просто не хочет позже платить алименты, сам изменял. И знаешь, товарищ его поддержал, сказал, что блудницам не место. Уже после в бункере, установили дедовщину — не щадили ни женщин, ни детей. Я не помню ни одного старика — их просто не стали спасать. А после нас автоматически распределили. Среди тех, кто был со мной не было ни одного Кюра. И все ушли в шахты, работать. Мы разгребали завалы. Сначала идея рейтинга казалась привлекательной, пока не стало ясно, что никто нам не даст его. Чтобы ты ни делал, выше определенного уровня цифры не взлетят. Тогда какой в этом смысл? Зачем лгать и говорить, что мы можем жить хорошо? Не можем. Нам сразу указали наше место и лишь лгали долгое время.