Книга Не овладеешь ветром, страница 27 – Мария Берестова

Та таких порывов не оценила; неплотно прикрытая крышечка улетела в неизвестном направлении, чернила радостно расплескались – на столешницу, на карту, на кафтан Дрангола и на руку Кьерина.

– Бездна!.. – выругался последний, зашвыривая несчастную чернильницу куда-то в угол каюты. Её воздушный путь отразился чередой чернильных лужиц на досках пола.

Достав носовой платок, Кьерин принялся истово тереть руку, в попытках смыть подтёки, но чернила въелись в кожу моментально и стираться не желали.

В сердцах бросив платок на стол, Кьерин пустился в полемику, хотя и не получил никаких прямых возражений:

– Что теперь-то?.. Я не могу изменить уже сделанного. Остаётся только идти до конца.

Дрангол небрежно взмахнул рукой и уточнил:

– Если ты уже всё решил, то чего ты от неё-то хочешь?

Насупившись, Кьерин сел на своё место. Поднял было руку – то ли подпереть подбородок, то ли потереть лоб, – запнулся взглядом о чернильное пятно, выругался, спрятал руку под стол.

– Я хочу, чтобы она вела себя нормально! – хмуро высказался он.

Поведя плечами, Дрангол безразличным голосом отметил:

– Если я не ошибаюсь, ты уже достиг полного успеха на почве борьбы с её характером.

Кьерин нетерпеливо взмахнул чернильной рукой:

– Да нет же! – горячо возразил он. – Я как раз и хочу, чтобы она вела себя в соответствии со своим характером!

Смерив его скептическим взглядом, Дрангол любезным голосом начал выдавать новую позицию:

– Смотри, гром, – он взялся за компас, – есть свободные девушки, которые…

Лицо Кьерина стало настолько зверским, что Дрангол поспешил придвинуть компас к себе, чтобы его не постигла судьба чернильницы, и заткнулся.

С минуту стояло молчание.

– Но если я её отпущу, – жалобно воскликнул Кьерин, – она же уйдёт!

Дрангол развёл руками: мол, да, свободные девушки имеют привычку ходить, куда им вздумается, и едва ли стоит предполагать, что Нари вздумается ходить за своим похитителем.

– Нет уж, – князь упрямо сложил руки на груди.

Правая – запачканная чернилами – оказалась сверху. Он поморщился и переложил руки так, чтобы левая легла сверху и закрыла собой пятно.

– Нет уж! – окрепнувшим голосом повторил князь и утвердил: – Она привыкнет, успокоится и полюбит.

– Или не привыкнет, – скучающим голосом поправил Дрангол, – попытается сбежать и умрёт.

И без того острый взгляд Кьерина стал совсем уж убийственным.

– Куда я её отпущу! – возмутился он. – Ты ж её видел! Совершенно наивная девчонка, притом красивая и без защитника! Её в любом городе быстро загребут!..

– Эрмин, – устало перебил его Дрангол. – Мне-то ты чего доказываешь?

Он имел в виду, что ему решительно всё равно, как друг решит поступать, и он так и так не планирует его отговаривать или убеждать.

Кьерин нахохлился и вытянул под столом ноги.

– Вот ещё! – буркнул он, наконец, вставая и несколько истерично вынося вердикт: – Ну, значит, я насильник, пусть так!

– Пусть, – безразлично подтвердил Дрангол, возвращая компас на место.

От дверей Кьерин обернулся, открыл было рот, но так ничего не сказал и вышел.

– Вот, значит, как! – бурчал он себе под нос, обиженный на то, что из-за друга больше не мог воспринимать самого себя как благородного спасателя прекрасных девиц.

Это оказалось обстоятельством столь досадным, что в свою каюту он вернулся в самом скверном расположении духа.