Книга Мой генерал, страница 21 – Наталья Данилова

— Где? — шепотом спросила я, имея в виду генерала. На большее сил не хватило.

— Мужик-то? — по её голосу я поняла, что она посмотрела куда-то в сторону. — Плох он. Дед его обмыл, как смог. Рану я зашила, теперь только лечить.

— А маги… Маги в селении есть? — я смогла открыть глаза и увидела перед собой древнюю старушку с необычайно добрыми глазами.

— Маги? Откудова им тут взяться-то? — она подняла выцветшие брови. — Господа к нам не хаживают, за налогами только работников присылают, а у простого люда магию выжгли уже годков пять назад, а можа и десять… — старушка задумалась и пожевала беззубым ртом, — а можа и двадцать… не помню я… старая стала. Бывает, пойду в сарай, прихожу, а зачем пришла и не вспомню. Постою, постою, да назад вертаюсь. А раньше целительницей была, магичила, в городе жили недалеч от столицы, дед мой, маг огня бывший, в кузне работал. Люду простому, хоть и без шику, но жилось, все как-то устраивались. А потом король издал указ, чтоб простому люду взять и выжечь магию. Не всем, а неугодным. А как понять, угодный ты королю аль неугодный? Вот так и пошла свистопляска. Мы с дедом бежали сюда, подальше от столицы, так нет, достали. Тут в селе столько плача было. Бабы ревут, детишки орут, мужики чуть воевать не начали… А, — она махнула рукой, — всем магию выжгли. Как я просила, оставьте мне, хоть детишек от хворей лечить, так нет, не послушали даже. Теперь без магии долго не пожить и в каждом дне себе не помочь.

Я попыталась вспомнить, знала ли, что король выжигает магию простым людям. К стыду своему, что-то такое слышала, но без подробностей, да и, сказать честно, меня больше волновала жизнь людей в моём княжестве. За них я несла ответственность и могла точно сказать, что никто никого не притеснял и не принуждал. Люди жили своей жизнью, могли смело переезжать в пределах княжества, никто не чинил препятствий. И магию у них, тем более, никто не забирал и не собирался забирать.

Старушка проковыляла к печке и принесла кружку с настоем трав. Они хоть и оказались горькими, но прибавили сил. Через некоторое время я уже смогла нормально говорить.

— Как он? Он… — голос дрогнул. — Он будет жить?

— Будет, конечно, — беззлобно усмехнулась старушка. — Только, красавица, давай выздоравливай, день тебе на отлёжку я дам, а дальше сама своего мужика мой, пои, корми, да печкой занимайся. Можешь в лесок за дровами сходить, дров мало, да по хозяйству мне поможешь немного.

— А? — очень хотелось сказать, что я совсем не знаю, как ухаживать за раненым, но старушка не дала мне продолжить.

— Мы-то по соседству живём, а в этом доме раньше семья проживала. Муж, жена, да доча. Поехали они в город, а так и не возвертались. Просили за домом присмотреть, уж как год прошёл… Или два… Не помню. Мы за домом присматриваем, а их и нет. Может, в городе устроились, кто же теперь знает, — она поднялась с табурета и засобиралась уходить. — Глянь, вот тут, значица чугунок, тут вода чистая, вот в этом ковшике воды нагреешь. Тут травки, крупы, еда какая имеется. Разберешься.

— Спасибо вам, — только и успела произнести, как входная дверь за ней закрылась.

Покрутила головой. У дальней стены, на кровати с тонким матрасом, весь замотанный в шерстяные тряпки, лежал мой генерал. Через некоторое время я всё-таки поднялась с постели и смогла подойти к нему. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, будто каждый вдох давался с усилием. Лоб и виски покрывали крупные капли пота. Они стекали и впитывались в пряди волос. Сейчас стало совсем не важным его звание генерала — передо мной лежал раненый воин, человек по имени Сайнар Табай. И кроме благодарности за спасение, я испытывала к нему нечто большее. Наверное, у чувства пока не было названия, но я точно знала, что в сердце давно обосновались мысли об этом человеке. Мысли хрупкие, воздушные, но полные нежности и надежды.