Книга Позор рода Фавьен. Хозяйка Пурпурной крепости, страница 135 – Лина Калина

И, пожалуй, они слышат.

Недели текут, вплетаясь в привычный ритм императорской жизни. Быть женой Рика оказывается удивительно просто. Порой он слишком серьёзен, слишком замкнут, и кажется, что всё между нами держится только на метке истинных. Но стоит поймать его тёплый взгляд, и я понимаю: он старается не меньше моего.

Да, наша совместная жизнь не сказка. Скорее — танец, где мы то наступаем друг другу на ноги, то наконец попадаем в ритм. По утрам часто застаю его за столом, заваленным донесениями: еда остывает, чернильная ручка скрипит, брови сдвинуты в привычной сосредоточенности.

— Ты хотя бы ел? — спрашиваю.

Рик отмахивается, не поднимая глаз:

— Подпишу указы — и…

Я выдёргиваю ручку.

— Завтракай. Император с пустым желудком — угроза для империи.

Иной раз муж возвращается так поздно, что я почти сплю. Думает, что сможет незаметно лечь рядом, но стоит матрасу качнуться, ворчу:

— Я всё слышу. Бумаги опять важнее сна, да, император?

— Спи, Аэлина, — шепчет он и осторожно касается моих волос. И в этом прикосновении — больше, чем в любых словах.

Знаю, что империя требует его целиком. Но Рик находит мгновения, чтобы напомнить: даже в этом огромном мире есть место для меня. Может отложить доклады и просто прийти в мою комнату, чтобы вместе почитать книгу. Бывает, сорвёт заседание Совета

ради прогулки в саду. Может отказаться от вечернего приёма — и тогда весь мир сужается до тихого разговора у камина. А иногда это выглядит почти смешно: вместо бала или собрания Рик приносит чайный сервиз в мою комнату.

— Император с чаем? — дразню я, откладывая очередную скучную книгу по управлению.

— С женой, — отвечает он и ставит чашку передо мной.

Но бывают и ссоры. В какой-то вечер я не выдерживаю:

— Ты живёшь бумагами! До меня тебе совсем нет дела! Я хочу домой!

Рик злится и уходит. Но через час возвращается. Просто садится рядом и кладёт голову мне на колени.

— Прости, Аэлина. Ты права, — шепчет он. — Порой император должен забывать, что он император.

Я осторожно глажу его по волосам. Готова мириться со всем — с его молчанием и редкими вечерами. Но принцесса Лионии всё ещё здесь. И чем дольше она остаётся, тем чаще я думаю: женился бы Рик на мне, если бы не метка истинных? Если бы у него был выбор…

Но моё терпение не бесконечно. Сегодня бал в честь договора с Лионией. Если после этого принцесса не уедет, я за себя не отвечаю.

Всю неделю вижу Рика и её — то в саду, то в кабинете, то в коридорах дворца. И каждый раз заставляю себя не сказать лишнего, не показать, как всё это бесит.

Пока готовлюсь к балу, где-то внутри замирает плохое предчувствие. Очень плохое. И хотя сегодня доставили новое нежно-голубое платье, я откладываю его и достаю подарок матери — тот самый дорогой наряд с защитными рунами, который она прислала накануне инициации.

Горничные ахают, когда я велю помочь с корсетом.

— Ваше Величество, — шепчет одна, — но ведь император просил надеть нежно-голубое…

Я улыбаюсь. Просил. Только я тоже просила рассказать про Лионию, а Рик отмахнулся.

— Если Его Величество спросит, — громко говорю, — то передайте, что сегодня я — в цвете своего терпения.

Горничные лишь согласно кивают и носятся вокруг меня: подать перчатки, принести пудру, достать резную шкатулку с украшениями.