Книга Позор рода Фавьен. Хозяйка Пурпурной крепости, страница 56 – Лина Калина

Жаль, что этот дождь не настоящий. Точнее, не живой. Он не впитывается в землю, не наполняет колодцы. Просто исчезает. Магия искажает воду, а если попасть под струю, она обожжёт кожу. В такую погоду даже дозорные прячутся.

Что ж, значит, сегодня придётся отложить работы у фонтана.

Поработаю над теплушками. Заодно стоит подумать, как превратить всё это в настоящее дело. Такое, которое будет работать и без меня. Где не нужно сидеть с иголкой в руках с утра до ночи.

Я беру корзину с тканью и направляюсь в малую столовую. Там просторнее, чем на кухне, и хороший свет от магических сфер.

По пути встречаю горничную Асту. Завидев меня с корзиной в руках, она кивает и тут же бросается в другую сторону: не из страха, а чтобы успеть собрать всех, кто свободен, и привести в помощь.

Стоит мне только сесть, как в комнате начинают собираться женщины. Кто с иголками, кто с нитками, кто просто с желанием быть рядом. Люди здесь хорошие. И, что приятно, всегда хотят помочь.

Мы раскладываем ткань на длинном столе, разметка идёт быстро.

Лавейл уже успела раздать задания: кто шьёт, кто вышивает, кто наполняет солью. Одна из девочек приносит чай, вторая — подушку для сидения. Это хаос, в котором, как ни странно, приятно находиться.

— Лиора, — начинает экономка Лавейл, не отрываясь от выкройки. — Комнату на третьем, как могли, привели в порядок. Всё вычистили, вымыли. Постель сменили, камин протопили. Жаловаться, в общем-то, не на что.

Я уже чувствую подвох в её тоне.

— Но жалуются?

— Конечно, — вмешивается горничная Аста. — Лиора Вальдьен выразила глубокое неудовольствие запахом в коридоре. Сравнила его с сырой тряпкой и заявила, что воздух в этих стенах «тяжёлый от запущенности».

— Говорит, — фыркает экономка Лавейл, — здесь сыро, пыльно и вообще скучно. Угрожает...

— Угрожает уехать? — уточняю я, поддевая край ткани. — Или угрожает остаться?

— Пожалуй, и то и другое, — вздыхает Лавейл. — То требовала големобиль, а через час закатила скандал, что никто не принёс ей в комнату подушку с рунической поддержкой шеи. Сказала, тут «невообразимо провинциально».

— И всё бы ничего, — вмешивается Аста, — если бы не он.

Я перестаю шить.

— Каэль?

— Лиорд Ретьен ведёт себя так, будто в замке командует. Ходит, отдаёт распоряжения слугам, расспрашивает про охрану, руны, смены на постах, — отвечает Лавейл.

— А ещё интересовался подземельями, — добавляет Аста.

— Вот как, — тяну я, наматывая нитку на палец.

Никто не торопится говорить. Только слышен мягкий шорох ткани и скрип стула. И вдруг, будто не выдержав:

— Ох, вы, бедная наша хозяюшка... — вздыхает одна из служанок. — Неужели управы на него никакой? А то слуги уж по углам шушукаются, что муж ваш собирается здесь надолго осесть, будто хозяин.

— Хозяин, говоришь... — повторяю медленно, пробуя это слово на вкус. Оно оказывается горьким. — А кто тогда я?

На несколько секунд в комнате вновь воцаряется тишина. Даже иголки замирают над тканью, будто и они ждут ответа.

— Вы — наша хозяйка, — уверенно говорит Лавейл. — И это не обсуждается.

Я киваю, беру нитку и обрезаю.

— Ну раз так, вы не обязаны подчиняться лиорду Ретьену. Кланяйтесь, если хочется приличий, но исполняйте распоряжения хранителя и мои. А что с торговцем? — спрашиваю, убирая в сторону уже готовую теплушку. — Он уехал?