Книга Позор рода Фавьен. Хозяйка Пурпурной крепости, страница 93 – Лина Калина

— Сюда, — указываю я. — Спинкой к окну.

Диван, наконец, занимает своё место, и в комнате сразу становится светлее.

— Лиора, — отдуваясь, Мирвин появляется за спиной слуг с резным стулом. — Как вам оттенок? Голубой — цвет воды и мира. Кресло я подберу в том же стиле, с резьбой. Согласитесь, благородно?

— Согласна, — киваю я. — Но если ещё раз попытаетесь прибить меня диваном, наш мир быстро закончится.

— Ах, ну что вы! — Мирвин театрально хватается за сердце. — Я бы скорее сам лёг под диван, чем позволил вам пострадать.

Херст хмыкает.

Вин прячет улыбку.

— Ну-ну, — бурчу я притворно строгим тоном, проходя вдоль комнаты и прикидывая, как диван смотрится со шторами и ковром.— Хм. Всё-таки не зря назвала её Синей. Теперь осталось только фонтан сюда втащить и будет маленький оазис.

— Фонтан? — оживляется Мирвин, мгновенно превращая мою шутку в деловое предложение. — Запросто! С резными рыбками, струёй до потолка, капли будут падать прямо на ковёр — вообразите, какая красота!

— Нет! — в один голос рявкают Херст и Вин, уже представившие себе эту катастрофу.

Мирвин невозмутимо улыбается:

— Шучу-шучу. Но признайте: комната и правда стала другой.

Невольно соглашаюсь. Да, уютнее, мягче. Даже теплее. Правда, диван едва не стал моим орудием казни. Я уже открываю рот, чтобы отплатить Мирвину новой шпилькой, как в дверь раздаётся настойчивый стук.

Херст открывает дверь. Несколько слов на пороге и хранитель оборачивается, лицо каменеет:

— Лиора Аэлина, вестник от его величества.

Вот как?

От Его Величества?

В груди мгновенно закипает злость. Каэль исправно пишет каждый месяц, не уставая засорять бумагу чепухой — то про капли на содержание, то про подготовку дома к новому сезону. А Рик… Рик молчал все пять месяцев. И только теперь вспомнил.

— Пусть проводят в библиотеку, — произношу ровно, хотя голос всё равно выдаёт раздражение.

Херст кивает и уходит, а мне хочется швырнуть бумаги в камин, даже не взглянув. Но, раз это от его величества, придётся открыть. Я выпрямляюсь, приглаживаю складку на платье и направляюсь следом. Коридор кажется длиннее обычного — каждый шаг отдаётся в висках злым стуком.

В библиотеке тихо. Под потолком мерцают магические сферы, их золотые отблески скользят по переплётам книг. Вестник стоит посреди комнаты, вытянувшись по струнке, будто готов отдать честь хоть каменному бюсту.

В руках вестника — конверт, перевязанный алой лентой с императорской печатью. Сургуч вспыхивает в золотом сиянии сфер, и от этого вида злость внутри только сильнее разгорается: слишком уж торжественно для того, кто молчал пять месяцев.

— Ваши бумаги, лиора Аэлина, — голос вестника твёрдый, отрепетированный. — Подлинные и заверенные печатью его величества.

Я принимаю конверт, чувствуя, как ладонь предательски дрожит. Хотелось бы сказать, что мне всё равно. Хотелось бы сжечь это прямо на месте. Но пальцы уже находят сургуч, я поддеваю печать ногтем и вот конверт раскрыт, передо мной родовая грамота.

«Сим удостоверяется: безродная девица, рождённая от дома Фавьен и лишённая оного, признаётся достойной нового имени. Отныне она носит имя Таль, становится во главе одноимённого рода и утверждается как его основательница, с правами и обязанностями, равными иным родам Империи.

В её управление передаются крепость Таль и земли при ней, включая часть Пустоши на пограничье, ныне закреплённых за Империей в составе Четырнадцатого региона. Земли сии признаются спорными и подлежащими освоению; ответственность за их защиту и удержание возлагается на род Таль.